– Конечно, для окончательного вывода необходимаграфологическая экспертиза, – медленно сказал профессор, – но я надевяносто процентов уверен, что это подлинник. Знаете, сколько их прошло черезмои руки? Да, скорее всего письма настоящие.

Калерия Семеновна вскочила с места:

– Господи, радость-то какая!

Помидоркин посмотрел на нее тем же диким взглядом:

– Вы так думаете?

– Ну конечно! Еще одни факты из жизни великого поэта.Возможно, даже удастся сделать какое-нибудь открытие!

– А нужны ли они, эти открытия? – промолвил ЮрийЛьвович и возбужденно зашагал из угла в угол комнаты. Он остановился околоокна, откашлялся и хорошо поставленным голосом произнес: – Знаете ли вы, чтопринесли сюда бомбу?

Пыкова вздрогнула.

– Да-да, именно бомбу, которая взорвет все современноеесениноведение. Вот это, – профессор потряс в воздухе бумагой, –неизвестные науке письма Есенина к поэту Анатолию Мариенгофу, его другу. А нафотографии, вероятно подаренной ему же, – четверостишие, датированное однатысяча двадцать вторым годом. Но до сих пор считалось, что это предсмертныестихи, которые Есенин, разрезав себе руку, написал кровью за день до своегосамоубийства в гостинице «Англетер». И случилось это двадцать седьмого декабряодна тысяча девятьсот двадцать пятого года. Правда, там былопродолжение. – И Юрий Львович, закатив глаза к потолку, с чувствомпродекламировал:

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,

Не грусти и не печаль бровей, —

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

Однако Калерии Семеновне не были понятны опасенияпрофессора. Пенсионерка считала, что в голове у поэтов постоянно роятся разныестрочки и целые четверостишия, которые могут годами ждать своего часа, чтобывылиться в целое произведение. Подумаешь: начало написано в 1922 году, аокончание в 1925-м. Что же тут такого взрывоопасного? Примерно в этом духе онаи высказалась.

– Вы не правы, – стал объяснять профессор. –В данном случае речь идет о предсмертном послании. Его человек обычно адресуеттому, кто был ему особенно дорог при жизни. Раньше у литературоведов не былоединого мнения относительно того, к кому обращался Сергей Есенин. Теперь, послевашей находки, становится ясно: он писал Анатолию Мариенгофу.

– Но ведь вы сами говорите, что он был его другом,возможно, лучшим. Кому же еще писать перед смертью? Это ведь естественно.

– Да? А вот это, по-вашему, естественно? – ИПомидоркин зачитал отрывок из письма:

«Милый мой Рыжий!

Скучаю по тебе, и ты даже не представляешь как. Изадорапрекраснейшая женщина, но даже она не может соперничать с тобой в нежности илюбви. Как бы я хотел вырваться отсюда, мой Толенок, сесть с тобой рядышком,как это раньше бывало, и забыть обо всем остальном мире. Я знаю, что мои письмапросматривают, поэтому ограничиваюсь лишь этими сухими строками, ни в малоймере не передающими всю мою тоску по тебе и нашим с тобой блаженным дням».

Похоже это на «сухие строки», обращенные к другу? –воскликнул профессор.

Даже Калерия Семеновна, не искушенная в человеческихстрастях, заподозрила, что дело здесь не чисто. Юрий Львович подтвердил еедогадку:

– Уже после смерти Есенина Анатолий Мариенгоф в своейкниге «Роман без вранья» недвусмысленно намекал на то, что их связывалилюбовные отношения, которые не прерывались в течение всей жизни. Естественно,все исследователи отмахивались от его признаний, бросающих тень на великогорусского поэта. Но тогда это было просто сделать: не существовало другихподтверждений, уже со стороны самого Есенина. Теперь, – профессор взмахнулписьмом, – они есть. И не забывайте о том, что предсмертное послание поэтабыло адресовано Мариенгофу.

Помидоркин выдержал эффектную паузу и продолжил:

– Если эти сведения станут достоянием общественности,светлый образ Есенина будет запятнан. Обыватели не в состоянии отделить зернаот плевел и понять, что к поэтам надо подходить с особенной меркой. Выпредставляете, какую мерзость из всего этого раздует «желтая» пресса?Истеричный наркоман и алкоголик, не сумевший пережить разрыв с любовником,кончает с собой в гостиничном номере, предварительно написав предмету своейстрасти прощальное стихотворение. Репертуар всех «голубых» представителей нашейэстрады мгновенно пополнится песнями на стихи Есенина. Вы хотите, чтобы БоряЕлисеев пел «Клен ты мой опавший»?

Уж насколько Калерия Семеновна была далека от современногошоу-бизнеса, но Борю Елисеева она знала. Старое морщинистое существо,предпочитающее выступать в шелковом женском белье. Пенсионерка представила, какиз его порочного рта вылетают есенинские строки, и от ужаса у нее потемнело вглазах.

– Что же делать? Может быть, уничтожить находку? –в отчаянии предложила женщина.

– Потомки нам этого не простят, – назидательносказал Помидоркин. – У меня есть другое решение.

У поэта, месяц не дожившего до тридцатилетия, родилось двоезаконных детей. Однако у Есенина были и побочные дети. Одного из таких сыновейсудьба забросила в Америку. Там он обосновался в штате Иллинойс, женился и самобзавелся потомством. Вот так и получилось, что в США проживает внук ЕсенинаПитер, который владеет заводом по производству собачьих кормов и сказочнобогат.

В Америке все граждане гордятся своими корнями. Питер Есенинзнает, что его дед – известный русский поэт. Но сам Питер, американец до мозгакостей, почти не говорит по-русски и, признаться, не любит приезжать в Россию.Зато ему очень хочется иметь дома какую-нибудь память о деде. Питер, зная ЮрияЛьвовича Помидоркина как главного специалиста по Есенину, лет пятнадцать назадобращался к нему с просьбой найти что-нибудь, принадлежавшее предку. Но где? Ксожалению, почти все исторические документы, имеющие отношение к СергеюЕсенину, уже описаны и хранятся в музеях. Да и не очень-то профессору удалосьбы при социализме скрыть наличие новой находки. Его, пожалуй, даже посадили быза шпионаж или контрабанду.

Теперь, слава богу, времена другие. Граждане имеют правосамостоятельно распоряжаться собственностью, найденной на чердаке. У КалерииСеменовны есть выбор: бесплатно отдать находку музею, чем вызвать смуту ипереполох в обществе, – или продать ее внуку поэта. Решать ей. Но толькопусть учтет, что Помидоркин поддерживает контакт с Питером Есениным, дажепобывал в Америке за его счет, так что профессор уже сегодня может поэлектронной почте выслать наследнику письмо с радостным известием…

– А это правда, что собачьи корма в Америке делают избездомных животных? – задала Калерия Семеновна вопрос, уже давно терзавшийее добрую душу.

– Не знаю, – растерялся профессор. – Нодумаю, что это неправда. Общественность тут же подняла бы вой о правах братьевнаших меньших. Да и нет там бездомных собак, уже давно всех отловили. Скореевсего корма делают из генетически модифицированного мяса и разных искусственныхнаполнителей.