— Спасибо, умеешь ты придать уверенности.

Все занятие мы посвящаем работе над групповым проектом, оставив последние пятнадцать минут на ту часть, где Натаниэль должен крутить меня вокруг себя.

— Бэ Джеву!

Я запинаюсь за свою же ногу.

Натаниэль прослеживает направление моего взгляда.

— На что ты все время смотришь?

— Ни на что! — Я пытаюсь сменить тему: — Ты из Нью-Йорка?

— Верно.

— И каково это?

Бабушки и дедушка со стороны отца только недавно переехали в Нью-Джерси, чтобы жить поближе к тете, поэтому я еще не успела у них побывать.

Вообще-то я всегда думала о Нью-Йорке только как о месте, где расположена Манхэттэнская музыкальная школа. Но сейчас, в Сеуле, я заметила, насколько город влияет на повседневную жизнь и культуру, поэтому мне и стало любопытно.

— Представь себе Сеул, — отвечает Натаниэль.

Я закрываю глаза, мысленно глядя на город в своем сознании, и воображаю его постоянное движение, машины, такси, автобусы, мотоциклы на дорогах, огромные здания с яркими вывесками на хангыле и английском, сотни ресторанов, кафе, магазинов, рынков, музеев и дворцов. Все это похоже на симфонию, которая играет у меня в голове.

— Представила?

— Да, — выдыхаю я.

— А теперь добавь ко всему этому толстый слой грязи. Вот тебе и Нью-Йорк.

Я отвечаю угрюмым взглядом.

После занятия я побыстрее собираю вещи и ухожу, чтобы не наткнуться ни на кого из ХОХО, но далеко мне уйти не удается.

— Дженни! — зовет Натаниэль, поймав меня на лестничной площадке.

Несколько учеников смотрят на нас с любопытством.

— Что с тобой такое? — спрашивает он, прислоняясь плечом к стене. — Ты всю неделю меня избегаешь.

Что ж, этот разговор должен был однажды произойти, и Натаниэль заслуживает объяснения.

— Да, я знаю, — вздыхаю я. — Прости. Просто понимаешь, ты…

Я взмахиваю рукой в его сторону, словно пытаясь охватить всю его суть.

— Ты айдол.

— Да, я знаю, — эхом повторяет он. — С этим мы определились.

Я понижаю голос, когда мимо проходят ученики из младших классов, поглядывая то на Натаниэля, то на меня.

— Я всего лишь не хочу, чтобы поползли слухи.

— Да кого волнует, что подумают люди?

— Меня волнует, — шиплю я. — Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя начались проблемы.

В ответ Натаниэль смотрит так, словно у меня вдруг выросла еще одна голова.

— Что? — спрашиваю я. Мне становится неуютно.

— Это серьезно ты мне говоришь? — отвечает он, сузив глаза. — Джеву вмешался, да?

Когда я мешкаю с ответом, Натаниэль ругается:

— Так и знал! Боже, он возомнил, будто лучше всех знает, кому что нужно.

— Он просто беспокоится о тебе, — возражаю я, хотя и не понимаю, почему защищаю Джеву, когда сама злюсь на него не меньше.

На лице Натаниэля появляется странное выражение.

— Лучше бы он побеспокоился о себе.

Можно подумать, это звучит не зловеще.

— Ты не проголодалась? — внезапно меняет тему Натаниэль. — Я вот умираю с голоду. Пошли пообедаем.

Буря, которая собиралась все утро, наконец разразилась. Чтобы не промокнуть, мы пересекаем двор бегом, но перед входом в столовую униформу все равно приходится выжимать. Ги Тэк и Анджела сегодня говорят с руководителями своих учебных программ (они рассказали об этом, когда мы встретились в воскресенье после моего визита к хальмони), поэтому мы с Натаниэлем остаемся одни. Основное блюдо в сегодняшнем обеденном наборе — моя любимая острая свинина, обжаренная в масле. Забрав подносы, мы идем к нашему привычному столику, но он оказывается занят.

— Пойдем в студенческий центр, — предлагаю я: из-за грозы в столовую набилось больше людей, чем обычно.

— Нет, подожди, я вижу два свободных места. — Натаниэль ныряет в толпу студентов, и мне остается только следовать за ним, стараясь не врезаться ни в кого.

Наконец он ставит свой поднос на стол рядом с…

Джеву.

А рядом сидит Сори.

— Присядь, Дженни, — говорит Натаниэль, то ли не замечая всей неловкости ситуации, то ли намеренно ее игнорируя, — а может, даже наслаждаясь происходящим. Скорее всего, последнее. — По-моему, нам всем давно пора поговорить.

Сори пытается уйти.

— Мне пора.

— Не надо сбегать из-за меня, — останавливает ее Натаниэль.

Она садится на место.

Я словно попала в корейскую мелодраму, где Джеву, доблестный староста класса, и Сори, чеболь[41] и дочь главы крупной развлекательной компании, — главные герои, а мы с Натаниэлем, получается, второстепенные персонажи из Америки с сомнительной репутацией, которые только и делают, что вносят сумятицу в безмятежную жизнь пары.

— Дженни? — выжидающе смотрят на меня.

— Ой, простите. — Я сажусь рядом с Сори.

— Вы же соседки по комнате? — уточняет Натаниэль.

Я смотрю на Сори, но она, похоже, не собирается отвечать, увлеченно перемешивая палочками еду в своей тарелке.

— Да, — подтверждаю я.

— Ого, поразительно.

Натаниэль, по всей видимости, не собирается развивать мысль, поэтому я вздыхаю:

— Что в этом поразительного?

— А, да то, что родители Сори разрешили ей жить с соседкой, учитывая, как они стремятся контролировать каждую мелочь в ее жизни.

Черт, Натаниэль! Я ошеломленно смотрю на него, пытаясь мысленно передать: «Остановись!»

Он пожимает плечами: «А что?»

Боковым зрением я замечаю, что Джеву смотрит на нас.

— Я всего лишь имею в виду, — неохотно уступает Натаниэль, глянув на Сори, — что они тебя так оберегают. И правильно делают, ты же их дорогая дочь.

— А что насчет вас двоих? — Я пытаюсь отвлечь его внимание от Сори. — Вы же живете вместе, верно?

Натаниэль переводит взгляд на меня.

— Да, пока что мы живем в общежитии неподалеку от «Джоа», но скоро переезжаем в местечко попросторнее. Приходи в гости, когда все утрясется.

Я отмахиваюсь:

— По-моему, сначала тебе нужно спросить разрешения у остальных.