Все деньги, полученные от сделок, связанных с его матримониальными планами, были подсчитаны и отправлены в резерв, откуда они со временем вернулись к своему первоначальному владельцу, которому были выплачены все до последнего пенса. Если кто-то и разгадает хитросплетение расчетов, проделанных Дирингом перед свадьбой, то все равно не поймет, что он получил, нагородив столько сложностей. А он получил Шарлотту.

Все же он не мог дать Факсману никаких более подробных разъяснений. Его брак – главное, все остальное – вторично. Если Факсман будет настаивать, он или прикажет ему оставить все как есть, или уволит секретаря.

– Понимаю.

Возможно, он на самом деле что-то понял. Секретарь захлопнул книгу и положил ее на стол.

– Я беспокоюсь за вас, милорд. – Теперь у него в руках был только один листок. – Я получил этот запрос вчера и не посчитал его важным, пока не проследил ряд платежей, не вошедших в книги.

– Что в письме? – Потеряв терпение, Диринг выхватил бумагу из рук Факсмана. Черт побери! Дела обстоят гораздо хуже, чем он предполагал. Отец Шарлотты нанял сыщика, чтобы тот разобрался во всех неудавшихся переговорах и сорвавшихся сделках. И в первую очередь речь идет о контрольном пакете акций железных дорог Миддлтона. Неужели лорд Нотли заподозрил Диринга в нечестивости? Он сложил письмо и положил в нагрудный карман. – Впредь сразу сообщай мне обо всех подобных запросах.

– Конечно.

Диринг мысленно повторил написанное в письме. Это уже не тень катастрофы, а она сама – катастрофа – во всей своей красе. Разумное объяснение существовало, но он скорее язык проглотит, чем озвучит его.

– Давай сегодня закончим пораньше, Факсман. Что-то я устал. – Он улыбнулся, планируя восхитительный сюрприз для Шарлотты. Ее котенок – Диринг назвал его Крикет – уже обосновался в его комнатах. Понимает ли его жена, что ее симпатичная тайна уже и не тайна вовсе? Это интересно. Сначала он найдет котенка, а потом Шарлотту.

Факсман собрал свои вещи и очень быстро ушел. Обыскав весь второй этаж, но так и не обнаружив котенка, Диринг снова спустился вниз и вошел в музыкальный салон, однако там тоже никого не оказалось. Тогда он обратился к Хадсону.

– Я хочу поговорить со своей женой. – Его слова прозвучали так, словно он говорил их падающей звезде или одновременно тер волшебную медную лампу. – Где она?

Слуги знают все. Или почти все. Это был последний случай.

– В данный момент ее нет дома, милорд.

– Опять? Куда она отправилась? К подруге? – Он недавно навел справки в «Уайтсе» и узнал, что герцога и герцогини нет в Лондоне. Диринг пожалел, что не устроил какое-нибудь мероприятие с приглашением ее подруги с мужем, чтобы доставить удовольствие Шарлотте. Это был пусть небольшой, но все же промах с его стороны. Хотя роль супруга была для него в новинку.

Хадсон после долгой паузы, наконец, обрел голос:

– Не думаю, милорд.

– Тогда где она? – Его сердце болезненно екнуло, и он напомнил себе, что выпытывает у слуги информацию, которую должен знать сам.

– Я не могу сказать с уверенностью, милорд. Леди Диринг ушла из дома пешком около трех часов назад.

– Пешком? Опять? – Диринг не знал что думать. Почему она не взяла экипаж? – Пожалуйста, сообщи мне, когда она вернется. Я буду наверху. – Нахмурившись, он отправился к себе. Почему-то ему в голову пришло не вполне уместное сравнение: его жена непостижима и неуловима, как ее котенок, вечно прячущийся в тени.

Шарлотта скользнула во входную дверь, рассчитывая проскользнуть через вестибюль незамеченной. Желая поскорее отправить сообщение сестре, она взбежала вверх по лестнице и поспешила в свою комнату. Она не была привычна к всевозможным ухищрениям и уверткам, и потому ее сердце билось втрое чаще. Оказавшись внутри, она прислонилась спиной к двери и с облегчением вздохнула, запоздало удивившись тому, что ей удалось пройти по всему дому и никого не встретить.

Впрочем, это было не самое главное. Лорд Мэллори вполне мог проболтаться о том, что видел ее на ступеньках дома лорда Гордона, а значит, она должна быть настороже. Шарлотта надеялась, что со временем лорд Мэллори просто забудет об этом эпизоде, посчитав его незначительным. Ей вовсе не надо было, чтобы Диринг услышал от кого-то постороннего искажение правды, тем более сейчас, когда их отношения стали налаживаться. А значит, ей следует некоторое время удерживать Диринга дома. В клубе вероятность встретить лорда Мэллори стократ выше.

Она улыбнулась при мысли, что возьмет мужа в плен. Возможно, следует начать этот процесс немедленно, заманив его в музыкальный салон. Можно будет сыграть его любимые произведения, ну, а потом… все пойдет своим чередом.

Шарлотта чуть слышно позвала котенка, но тот не появился, и она задумалась: когда она в последний раз видела своего малыша? Быстро осмотрев его любимые убежища – под кроватью и за шторами, – она решила поговорить с горничной. Нельзя было позволить Тени разгуливать по всему дому, пока не будет уверенности, что Диринг не станет возражать. Шарлотта понятия не имела, какова будет реакция мужа и, взглянув на себя в зеркало и поправив прическу, грустно улыбнулась своему отражению.

Она написала несколько строчек, запечатала записку и поспешила вниз. Музыка всегда была ее спасением. Она утешала ее в тяжелые минуты и радовала, когда ей было хорошо. Сегодня она хотела сыграть фортепианный концерт Моцарта номер 17 – довольно сложное для исполнения произведение. Она довольно долго тренировалась и теперь сама понимала, что близка к совершенству. Почему бы ей не гордиться тем, что она делает по-настоящему хорошо?

Шарлотта встретила миссис Хабблз в вестибюле, отдала письмо и попросила организовать его доставку как можно скорее. От экономки она узнала, что Диринг только недавно вернулся домой. Войдя в музыкальный салон, она улыбнулась. Миссис Хабблз раздвинула шторы, и из окон открылся прекрасный вид на залитый солнцем сад. На деревьях уже начали распускаться почки. Природа пробуждалась после зимней спячки. Шарлотта радовалась приходу весны и возможности посадить в саду что-то новое. На фортепиано не было вазы с цветами, но Шарлотта подавила разочарование. С какой стати муж будет постоянно дарить ей розы? Она не юная восторженная дебютантка, а зрелая замужняя женщина. В последнее время благодаря Дирингу она чувствовала себя женщиной больше, чем когда-либо.

Отбросив посторонние мысли, Шарлотта устроилась за инструментом, перебрала ноты в поисках нужных и подняла крышку фортепиано. И у нее перехватило дыхание.

На клавиатуре лежала одна-единственная ярко-алая роза на длинном стебле – ее зеленые листья и алые лепестки причудливо гармонировали с кремовыми клавишами. Шарлотте был знаком язык роз. Судя по всему, Дирингу тоже. Ее глаза наполнились слезами, и одна слезинка даже скатилась по щеке. Девушка, словно не веря своим глазам, тронула нежный лепесток, потом поднесла цветок к лицу и вдохнула нежный аромат.