Его робость она считала подкупающей. А как еще она могла относиться к этой черте? Ах, если бы она могла читать его мысли! Но Шарлотта не была глупой и не стала сосредотачиваться на логических размышлениях, когда ей вот-вот предстояло стать единым целым с мужем. Он уже владел ее сердцем, теперь она отдаст ему тело. Хотелось верить, что он ответит ей тем же, и их брак, наконец, станет союзом дух любящих сердец. Пока он был всего лишь словами на бумаге, западней из тайн, болезненных недомолвок и вежливой отстраненности.

Он слегка расслабился. Похоже, он не хотел ошибиться, как будто этот широкоплечий мускулистый мужчина, лежащий с ней в постели, мог сделать что-то не так. Ее кожа стала необычайно чувствительной, ощущения обострились. Она втянула в себя воздух, желая познать его запах, и восхитилась мужским пряным ароматом его мыла для бритья.

Шарлотта никогда не была с мужчиной, но много раз представляла себе этот момент. Теперь она наслаждалась ощущением прикосновения к телу прохладной простыни и теплого мужского тела. Волоски на его груди задевали ее соски, тоже ставшие болезненно чувствительными.

Она провела кончиками пальцев по его плечу, ключице, груди, желая познать каждый дюйм его тела. Его мышцы чуть подергивались под ее пальцами. Ее глаза были закрыты. Она наслаждалась новыми ощущениями и не желала отвлекаться. Шарлотта прижала ладонь к его груди и стала считать удары сердца, ритмичные, как удары метронома. Она запомнила мелодию и сделала ее своей.

Его рука легла на ее талию.

– Ты… – Диринг шептал ей в ухо, и ее охватил восторг. А мужчину настолько переполняли чувства, что он даже не сумел закончить фразу.

Все мрачные предчувствия и опасения куда-то исчезли, переродившись в сильное всепоглощающее желание.

Диринг издал невнятный звук, и Шарлотта представила, что он будет так же наслаждаться их единением, как она. Он целовал ее лицо и шею, и из-за чуть отросшей щетины на подбородке его кожа казалась шершавой. Ощущение было такое, словно к ней прикасался язычок котенка, но только реакция ее тела была другой. Она захватывала.

Шарлотта чувствовала странное, но приятное возбуждение. Если соитие и любовь вместе так чудесны, так сильны и цельны, то впереди ее ждет райское наслаждение. Только бы ей удалось убедить Джереми полюбить ее.

Он положил руку ей на грудь и сжал сосок. Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение. Она выгнулась навстречу его прикосновению, желая еще больше удовольствия. Странно: наслаждение граничило с болью, но эта боль не была неприятной. Диринг прошептал что-то несвязное, целуя ее плечи и грудь. Он сместился вниз, матрас, не привыкший к такой нагрузке, снова заскрипел, а ваза едва не опрокинулась. Диринг замер, не глядя, поймал качающуюся вазу с букетом и поставил ее надежнее. Он достал из вазы остро пахнущий цветок и положил на подушку, совсем рядом с ее щекой. Потом он снова сконцентрировал внимание на ней.

Его горячий жадный рот накрыл ее сосок, и Шарлотта вздрогнула. Теперь он ласкал сосок языком, и она начала извиваться под ним. Его ладони лежали на ее бедрах. Шарлотта снова зажмурилась. С закрытыми глазами все ощущения казались острее. Аромат розы, лежащей на подушке, шершавость щетины, горячая влага языка.

Она полностью отдалась ощущениям, забыв обо всем.

Первое прикосновение прохладного бутона розы к коже вызвало мурашки. Шарлотта открыла глаза и увидела, что Диринг взял цветок и водит им по ее телу – от ключицы вниз, между грудями и еще ниже – к пупку.

В его глазах отражалось пламя свечи, к которому добавились дерзкие огоньки.

– Расслабься, дорогая.

Ее тело поступило как раз наоборот, удивленное прикосновением его щетины к бедру. Что он намерен делать? Она не могла спросить. Зато она могла смотреть. Сквозь полуопущенные веки она видела чувственный образ – мужа, склонившегося над ее пупком. Шарлотта не смогла справиться с нахлынувшими эмоциями и зажмурилась.

– Такая милая… такая мягкая…

Почувствовав его дыхание на внутренней стороне бедра, Шарлотта инстинктивно напряглась, но не осмелилась возражать.

Что это? Прикосновение к коже розовых лепестков? Или его губ? Шарлотта приказала себе дышать и не отдаваться так полно ощущениям. Она должна запомнить все происходящее – каждую мелочь.

Она постепенно расслабилась, чувствуя его прикосновения, но не открывая глаз. Какое бы восхитительно-скандальное действо ни задумал ее супруг, она примет его с достоинством, без удивления и испуга.

Он принялся ласкать кончиками пальцев средоточие ее женственности, и она снова напряглась, прислушиваясь к волнам непередаваемых ощущений, проходящих по ее телу. Это действительно был рай. Каждое новое прикосновение уводило ее далеко от всех на свете тревог и забот о респектабельности – впрочем, тут она перестала думать, отдавшись умелым ласкам мужа.

Он точно знал, как именно к ней следует прикасаться, чтобы вызвать максимум наслаждения. Создавалось впечатление, что он знал все тайные места, прикосновения к которым заставляли ее дрожать и растворяться в томительной неге. Его пальцы дарили непередаваемое наслаждение и обещали еще больше. Ее тело парило в небесах, и в нем накапливалось что-то неведомое, доселе ей не знакомое. Долго это будет продолжаться? Что случится, когда чаша переполнится? Наслаждение закончится?

Первое прикосновение его языка к средоточию ее женственности подбросило Шарлотту вверх, и она принялась отчаянно хвататься руками за кровать, желая обрести опору. Диринг довольно улыбнулся и пробормотал что-то нежное, после чего последовало еще одно прикосновение – еще одна божественная пытка. Шарлотта зажмурилась. Ей еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного.

Словно мелкая монетка, брошенная в колодец желаний, она плыла, погружалась в ласковую воду, вертелась, забыв о том, что в любом путешествии всегда есть конец. По ее телу прокатывались волны наслаждения, и она, повинуясь инстинкту, стала двигать бедрами. Если бы в этот момент Шарлотта понимала, что происходит, она бы залилась краской, словно роза, лепестки которой были рассыпаны вокруг нее по простыне.

А потом настал момент, когда весь жар наслаждения сосредоточился в одном месте, став таким необъятным, что она сдалась без боя, сжатая и одновременно свободная, слабая и в то же время всесильная.

Она лежала без движения, пока волшебство не закончилось, понимая, что наслаждение ей доставил муж, и использовал он для этого только пальцы и язык. Он щедро подарил ей все радости рая, а сам остался неудовлетворенным. Он лежал рядом с ней на кровати и смотрел в потолок. С неожиданной нежностью он нашел ее руку, и их пальцы сплелись. В комнате было очень тихо, а в душе Шарлотты вспыхнула искра надежды.

Она понятия не имела, как предложить ему удовлетворение, но предположила, что логичнее всего начать с его естества, устремленного в ту же сторону, что его взгляд. Набравшись смелости, она положила на него ладонь, и оно дрогнуло в ответ. Оказалось, что оно горячее и очень твердое. Шарлотта заметила, что муж закрыл глаза. Насколько Шарлотта могла судить, он чувствовал нечто подобное тому, что испытала она.