– Я убрал его боль и ускорил регенерацию. Пациенту нужен покой.

– Он выживет? – вскинулась я и получила в ответ снисходительный взгляд.

– Несомненно. Все не так плохо, милая. Парень молодой и здоровый, у его организма отличные ресурсы. Я их лишь направил в нужное русло – на исцеление.

Еще раз опасливо покосившись на Димитрия и поклонившись, лекарь скрылся за дверью.

– Я останусь с Фреймом. Присмотрю за ним.

– Могла бы поинтересоваться и моим здоровьем, Ворона, – раздраженно произнес Димитрий. – Лишь благодаря мне ты все еще жива!

– На тебе нет ни царапины, – буркнула я. Посмотрела на свои ладони – не слишком чистые. И почему-то добавила: – Спасибо, что спас нас. Это было… впечатляюще.

Димитрий впился в меня взглядом, словно хотел что-то сказать. Но не стал, лишь медленно кивнул.

– Много погибших?

– Еще не знаю.

Димитрий стоял, глядя на меня. Его взгляд скользил от моих растрепанных волос до кончиков пыльных сапог, а потом возвращался обратно. Повисла неловкая пауза, но уходить Правитель почему-то не торопился. Так и стоял, рассматривая меня. И игнорируя мои молчаливые просьбы поскорее убраться.

– Разве тебе не надо узнать, что с кораблем? – наконец не выдержала я.

– Этим займется капитан и команда, – высокомерно произнес Правитель, продолжая торчать посреди каюты.

Я попыталась придумать другие причины, чтобы его спровадить, но тут Димитрий дернул головой, резко развернулся и ушел, хлопнув дверью.

Я посмотрела на несчастную створку, которая едва не слетела с петель, и бросилась к Фрейму. Осторожно коснулась его, но парень не отреагировал. Он лежал на животе, спина в повязках, но дыхание было ровное и без хрипов. Лекарь сказал, что забрал его боль – еще одна впечатляющая способность исполненного желания. На миг я задумалась об этом смешливом толстячке-целителе. Этот человек пожелал для себя не новый экипаж или красивый дом, он пожелал способность лечить. Способность забирать чужую боль. Я вспомнила, как он морщился, водя ладонями по разодранной спине Фрейма. Как бледнел и кусал губы. Смотрела и удивлялась, видя, что разорванная осколками кожа зарастает, затягивается. Это было поистине невероятное зрелище. Возможно, ради таких людей Лино и создавал новую эру. Для тех, кто хочет помогать и творить, делать этот мир лучше. Сколько чудес воплотили желания? Звездный Дворец в Арвиндале, каскадные сады в Соларит-Вулсе, парящий остров Облачного Хранилища… Сколько прекрасного и совершенного можно сделать, обладая подобной силой. Так почему же все пошло не так? Возможно, сами люди оказались не готовы к подобному дару? К жизни без злобы и желания истребить друг друга?

Эти мысли были новыми для меня. Я слишком привыкла ненавидеть проклятого бога и все, что с ним связано. Поэтому новые мысли вызывали почти физическую боль. Откинув за спину растрепавшиеся волосы, я присела на край кровати рядом со спящим Фреймом. У моего желания остаться рядом с ним была веская причина. И не совсем та, которую я озвучила.

Димитрий сказал, что никогда не видел Лино. А это значит, явись проклятый бог перед Правителем, тот не смог бы его узнать.

Мысль, пришедшая мне в голову, казалась полнейшей глупостью, но… Но я помнила то мгновение перед броском ножей. Помнила, видела… почти как наяву. Вряд ли хоть кто-нибудь в том зале видел тогда Фрейма так, как я. Ведь он не просто держал ножи, он держал в руках мою жизнь. И меня трясло, когда я вспоминала краткое мгновение броска. Миг – и Фрейм смотрит на оружие. Как-то даже растерянно. А потом поднимает голову. И я вижу совсем другого Фрейма. Старше. Жестче. Опаснее. Гораздо, гораздо опаснее.

Это преображение длилось всего лишь мгновение, но его хватило, чтобы испугать меня до дрожи в коленках.

Поэтому я должна знать, кто именно лежит сейчас на кровати. Я должна проверить свои опасения, какими бы безумными они ни были.

– Чушь. Ты придумала редкостную чушь, Эл, – пробормотала я, стягивая с Фрейма покрывало. Лекарь снял с раненого кафтан и рубашку, но оставил брюки и даже сапоги. И теперь их предстояло стащить мне.

– Самая что ни на есть наичешуйчатая чушь. Или чушь чешуитая? Вопросик…

Продолжая нести околесицу, я сняла с Фрейма сапоги и носки. Посмотрела. И запустив руки под живот парня, нащупала застежку на брюках.

– У чуши определенно должно быть какое-то верное определение. Выражающее всю глубину ее чешуитости.

Застёжка звякнула и поддалась, я вздохнула с облегчением. И потащила штаны вниз. Сняла, оставив Фрейма в одном белье. Выдохнула снова и одним махом стащила с Когтя жалкие остатки одежды.

Фрейм не пошевелился. Он по-прежнему лежал неподвижно, подложив одну руку под голову и вытянув вторую вдоль тела. Которое я сейчас могла рассмотреть во всех подробностях. Покосившись на дверь – не надумает ли кто-нибудь проведать раненого – я снова уставилась на предмет своего изучения.

– Ладно, сделаю это быстро. Начнем с тылов, – сказала я, приступая. Спину сейчас закрывала повязка, но я внимательно наблюдала за лекарем. Если бы целитель заметил на коже Фрейма знак бесконечности, мы с Димитрием это знали бы. Этот знак невозможно стереть с кожи, он всегда проступает. По крайней мере, так говорят. И именно его я сейчас искала на неподвижном, распростертом передо мной теле. Искала, стараясь не задумываться о том, что вижу. В конце концов, это не первое голое тело в моей жизни.

Итак, ноги. Ступни, голени, бедра. Длинные ноги красивой формы и легкой степени волосатости. Очень даже неплохие мужские ноги. Бедра… крепкие. Тыл, то есть зад – тоже крепкий. И ямочки у поясницы.

Теперь руки. Наклонившись, я внимательно осмотрела пальцы, ладони и запястья Фрейма. Чисто.

Локти, плечи.

– А ты крепкий парень, – выдохнула я, проводя ладонью по рельефу его мышц. Худощав, да. Но тело развитое, красивое. Сильное. – Ладно, с тылами закончила, – сказала я, осмотрев шею. – Здесь ничего нет. Теперь… теперь надо тебя перевернуть. Прости. Я постараюсь сделать это быстро.

Прикусив губу, я осторожно, чтобы не причинить боли, перевернула Фрейма на спину. Лекарь оторвет мне голову, если узнает, что я это делала. Но демоны! Мне нужны ответы. Я должна убедиться!

Угол покрывала словно нарочно упал, закрывая бедра Фрейма. Я посмотрела на него даже с некоторой благодарностью. Нет, этот парень не был первым голым мужчиной, которого я видела. Жизнь в старом Боргвендаме у попрошайки Матильды приучила меня еще и не к таким зрелищам. В попытках всколыхнуть свою память я даже согласилась на близость с одним из приятелей из старого города. Но все, что удалось узнать – он плохой любовник. И у меня он не первый.

А кто был первым, так и осталось еще одной тайной, скрытой пологом Забвения. И еще одной причиной, по которой я ненавидела Орден Лино.

Но все же… все же я не настолько обросла цинизмом, чтобы сейчас беззастенчиво рассматривать Фрейма. Вот такого – раскинувшегося на белых простынях и совершенно без одежды. Странно, но танцующие перед Правителем обнаженные наложники не вызывали во мне никаких эмоций. А здесь, в тишине небольшой каюты, озаренной льющимся через круглое оконце светом, я почему-то смутилась.