– Сестра Литиция, вы сейчас по-английски говорили?

– Ой, да заткнись уже! Английский мой ему не нравится!

Преподобный Богомол спас меня от толпы зомби. Он в курсе, что я пытался направить на него мертвецов, но не ругается.

И как теперь ему руки отрывать прикажите?

Снимаю перчатку с левой руки и любуюсь на отсутствующий мизинец, который я до сих пор могу мысленно согнуть.

Если попрошу, Константин отпустит меня?

Мы с ним ни друзья, ни товарищи. И помогать ему я не собираюсь.

Но твари, затеявшие это, пытались меня убить! Меня, Заслуженного Тренера России, спортсмена, научившегося уничтожать монстров!

Не на того пельмени раскатали. Я в стороне не останусь.

Где бы вы не прятались, в какой жопе бы не сидели, я найду вас. И устрою такое форматирование по всем абзацам, что ваша Темза купальнями райскими покажется.

Лапсердак приближается, неуважаемые граждане преисподней. Пристегните ремни, заправьте майки в трусы. К вам идет вечное, доброе, неотвратимое.

К вам спешу я.

Возвращаемся в Лондон мы только через три недели. Зато там нас ждут приятные новости.

Константину, Пионике, Сэмуэлю и великолепному мне дарят по ордену чертополоха за спасение выживших в деревне Оксфорд. Орден похож на большую букву «Х» с прячущимся за ней мужиком. Вручает его Чарльз Грей – сам глава правительства Великобритании.

Я, честное слово, лучшую рясу надеваю на прием. Самую черную.

В Букингемском дворце любой наряд смотрится убого. Чаем не угощают. И уводит Святоша нас достаточно быстро. Это уже потом я узнаю, что он вернулся туда на следующий день и имел серьезный разговор с представителями власти.

– В замке графа Мейнингейма сошла с ума невеста принца. Её зовут Аделаида Саксен-Мейнингеймская. Ведет себя она странно. Отказывается выходить замуж, кричит, что жених – демон.

Расчехляем бубны, друзья! У нас новое дело.

На этот раз мы забрались высоко-высоко.

До королевских фамилий.

– А кто жених? – уточняю, баюкая левую руку. С недавних пор она постоянно ноет, напоминая о себе фантомными болями. Возмущаться у нас не принято.

– Вильгельм IV.

Ему ж 65 лет. Старикан уже и не налепит ничего в плане потомства. Но меня радостно передергивает. Это отличный повод пошуршать у него по закоулочкам.

– Сам Чарльз Грей попросил разобраться с проблемой. Вопрос политического масштаба.

– Она хоть красивая?

Графиня Аделаида Мейнингейм прекрасна. Стройная рыжеволосая женщина с карими глазами и веснушками на носу. Воплощение осени и озорства. Полупрозрачная кожа светится венами. Как прожилки на засушенных листьях. И ей лет 25.

Я понимаю, почему она сошла с ума. Я бы тоже сошел. И сбежал.

Девушка держится из последних сил. Но слезы подвисают на ресницах.

– Я вас прекрасно понимаю, дорогая, – подсаживаюсь к ней и глажу ее по тонкой руке. Странно, мои ладони такого же размера как у нее, но пальцы в два раза толще.

– Сестра Литиция, вы такая замечательная! Спасибо! Вы же поможете мне? – девушка утыкается мне в грудь.

– Леди Аделаида, почему вы решили, что ваш жених – демон? – спрашивает Константин без расшаркивания о погоде и лондонском смоге.

– Я этого не говорила, – слезы на щеках мигом высыхают. Она говорит ровным тихим голосом и прячет глаза. – Просто не хочу за него замуж.

– У каждой невесты перед свадьбой бывают сомнения, – вступает в дискус великий знаток женских сердец Константин.

– Тебе-то откуда знать? – недовольно бурчу я, прижимая девушку к себе сильнее. – Опять всезнайку включил?

Богомол отмахивается, наклоняется к Аделаиде и предлагает:

– В любой момент вы можете уединиться в соборе Святого Павла и исповедаться. Только позовите.

– Спасибо, падре, но не сейчас, – голос ее дрожит.

– Если захотите мне что-то рассказать, я буду ждать, – он осеняет нас с невестой крестом.

Кого ты там ждать собрался?!

Бедная девушка. Насели со всех сторон!

Я хочу её защитить, спасти и забрать себе. Поэтому уверяю красавицу, что давить на нее никто не собирается. А если соберется, тому я лично давилки повыдергиваю.

К Вильгельму IV тоже съездили. Не поленились.

Старичок с прошлого раза прибавил еще пару килограмм, дымит как паровоз и страшно волнуется за невесту.

– Почему вы вдруг решили жениться? – прерываю я поток стенаний.

– Разве это не очевидно? Я влюбился! – отвечает Вильгельму IV и переходит к прогнозу дождей и чаепитию.

– Вы сообщите нам, если заметите что-то странное? – вместо лица у Преподобного, как обычно, каменная кладка.

– Конечно, – Вильгельм IV сама услужливость. Ни капли лукавства.

На этот раз обходится без долгих разговоров и подозрений.

Я уверен в его вине. Богомол – тоже.

Нам нужны доказательства.

***

– Умен и сообразителен, – бормочет Константин, садясь в карету.

– Стар и толст.

– Вы не смотрите дальше внешности, сестра Литиция. Разве вам не было с ним неуютно?

Я задумываюсь. Да. Неуютно, страшно. А еще противно и скучно.

Но у меня так практически со всеми.

Особенно с Костиком.

Вместо ответа просто улыбаюсь.

– Удивительное совпадение: мы были во дворце принца уже дважды. И оба раза из-за нечистой силы. Не находите?

– А каковы его шансы занять престол?

– Он второй наследник. И младший сын Георга III.

В сгустившейся недоброй тишине раздаётся крик кэбмана.

Он стартует довольно резко. Карета летит сквозь вездесущий Лондонский туман, не в силах вырваться из его плена. Константин смотрит на меня не отрываясь, но говорит будто сам с собой. Распутывая плетение своих размышлений.

– Я видел графиню Мейнингейм на балу в честь именин принца. Она вела себя иначе. Была раскована и решительна. Что-то произошло за эти недели.

– Мы только что зарыли сотню мертвецов, что нам один монстр? – пытаюсь подбодрить Богомола. Он уныл и бледен.

– Даже если с Георгом IV что-то случиться, «принцу морей» трон не занять. Без наследников его не примет Парламент. А детей у него нет, – медленно проговаривает Константин, наталкивая меня на мысль:

– Если Аделаида беременна, это бы решило его проблему, – бормочу под его кивок.