Пионика делает вид, что спит. Кажется, она меня боится.

– Каждый день буду тренировать вас, – говорит макушка. Я как раз представляю на ее месте месиво из мозгов, и немного теряюсь. – Чтобы вы могли отбиться от нападения. Ваша физическая форма никуда не годиться.

Это он меня жирным обозвал?

Формы мои не нравятся?

– Я уже похудел как минимум на один палец.

Святоша закладывает мизинцем книгу и смотрит на меня. Вернее, на дуло, что упирается ему в лоб.

Не успел убрать.

Бывает.

– Я думал, вы раскаялись и приняли наказание.

– Так и есть. Просто тренируюсь.

Я с сожалением прячу ружье. Эпик печально вздыхает. Он тоже хочет крови.

– Вас случайно отец Джонатан не наказывал? – видимо душная обстановка транспортного средства располагает Гада к разговору.

– Ты в чем-то меня подозреваешь?

– Ни в коем случае. Вы даже разбойников на дороге не убили, значит, не станете убийцей по доброй воле.

Я все еще чувствую все пальцы и жажду убийства.

– Это почему я раньше добрый был? Это потому, что у меня все пальцы на месте были.

– Сестра Литиция, у нас достаточно опасное задание. Если мне не стоит рассчитывать на вашу помощь, так и скажите. Развернем кэб, я поеду один.

В углу шевелится Пионика, ее глаза испуганно распахиваются, но она не вмешивается.

– Что ты, я помогу тебе. Обязательно.

Помогу быстрее встретиться с Богом.

– Вы невыносимы, – он складывает ладони вместе. Корешок книги упирается ему в лоб.

– Я само спокойствие.

– Вы странно себя ведете.

– Хочешь сказать, до этого я себя нормально вел?!

– Сестра, я понимаю, вы меня еще очень долго не простите. Но сделано это было для вашего же блага…

– Благими намерениями выложена дорога в ад. Знаешь такую поговорку?

– Со временем вы поймете все и раскаетесь.

Ненависть я могу выместить на тренировке. Конечно, Преподобный Богомол сильнее. Но он жалеет меня из-за травмы. А я отрываюсь, как могу. С удовольствием пиная все, до чего дотягиваюсь. В какой-то момент чуть челюсть ему не сворачиваю. Жаль, не хватает длины рук.

Неожиданный апперкот с подсечкой в ответ заканчивается хрустом моего позвоночника. Святоша тут же прекращает тренировку и кидается вправлять мне вывих. Откидываю голову назад и все-таки разбиваю ему нос. Запах крови приятно щекочет волосы в подмышках.

Костик прижимает ладонь к лицу, грозно сопит и уходит зализывать раны.

В силе и скорости мне с ним никогда не сравниться. Но есть еще элемент неожиданности. И я им воспользуюсь. Стоит только подождать.

Богом забытая деревня оказывается местом скопления нищих и бездомных, больных и юродивых.

Все дома разрушены в той или иной степени. Ни одного целого стекла на тридцать дворов.

Зато небольшая церковь – полна людей. Стонущих. И тел позади нее. Ждущих захоронения.

Мертвых больше, чем живых.

Ой, как нехорошо.

Встречать нас выходит поп в потертой рясе. Худой, длинный и голодный. Прихожане провожают его взглядами, полными надежды и поклонения. Под такими взглядами вода в морях расступается, а мяч сам в сетку летит.

– Спасибо Господу, вы приехали, – говорит новоявленный Иисус Христос-суперзвезда.

– Это Преподобный отец Сэмюэл, – представляет Константин.

Мужчина располагает к себе. Теплый взгляд, желание помочь, дружелюбие. К таким тянутся люди, неприятности и отрицательная кредитная история.

Я отказываюсь здороваться с ним за руку.

– Давайте отойдем, – Сэмюэл проводит нас мимо, лежащих на полу церкви людей, в уголок зала. – Никто больше не согласился помочь. Распространяется болезнь очень быстро. Не успеваем хоронить тела.

Наш Богомол что-то быстро тараторит, а Пионика деловито садится около ближайшего больного, и осматривает его. Я заворожен её отточенными движениями и быстротой.

– Это чума, – шепчет она, закрыв глаза пациенту.

Чума? Я на такое не подписывался!

Святоша перемещается так, чтобы закрыть мне путь к бегству и говорит:

– Сестра, если соблюдать меры предосторожности, вы не заразитесь.

– Почему ты не сказал, что мы едем в очаг заражения? – справедливо возмущаюсь. Да здесь ногу некуда поставить! Кругом трупы! Будущие.

– Вы бы отказались.

– Конечно! Это же заразно!

Я еще от ковидных каникул не отошел. А тут целая «Чума»!

– Вы же хотели умереть.

Какой же он, все-таки, тролль!

– Ты же хотел мне помешать!

– Вам не угодишь.

– Есть разница умереть безболезненно или мучиться пару дней.

И я тебе её наглядно продемонстрирую в самое ближайшее время.

– На все воля божья.

– А ты, я смотрю, ему вовсю помогаешь.

Пионика берет нового знакомого за локоть и уводит к следующему больному. До меня доносится пристыдившее: «Не обращайте внимания. У них разногласия в вопросах веры».

Я стискиваю зубы. Достаю из сумки вейл и натягиваю так, что он прикрывает нос и рот.

Маска, перчатки, дистанция, не разговаривать. Что у нас там еще?

– Я не буду больше просить прощения, – Преподобный Богомол смотрится в старой разрушенной церкви отвратительно. Его безупречное, даже не помявшееся после поездки красное одеяние вызывающе сияет на фоне нищеты и убогости.

– Достаточно было предупредить.

Костик скорбно вздыхает и крестится. Три раза.

Это не поможет.

Масочку наденьте, пожалуйста.

***

В деревне творится жуткий хаос. Больных стаскивают в храм. А здоровые не выходят из домов.

Запасы еды заканчиваются. Помимо антисанитарии, паники и Чумы людей косит банальный голод.

Но этот вопрос Константин, оказывается, предусмотрел.

Из кареты вытаскивают несколько мешков с крупами и его объемный саквояж. В нем Богомол таскает кучу нужных вещей: бинты, молитвенник и веревку.

Константан конвейером отпевает умерших. Параллельно отпускает грехи бесстрашным или отчаянным, шатающимся среди больных.

Пионика переходит от пациента к пациенту, меряя температуру и проверяя пульс.

Мы вместе с братом Альфеджем (по совместительству нашим кучером) берёмся распределять провиант.