На следующее утро они встали, не обменявшись ни единым словом, оделись и пошли в столовую. Там они сели за стол друг напротив друга и молча позавтракали. После этого Ноэль отправился на урок языка мыслей.

Враждебная реакция Тайо привела его в ярость. И укрепила его решимость.

Ноэль не пополнит число тех, кому не удалось продвинуться на уроках мистера Эзеквезели. Он справится.

Если бы не Пуазон, решимость Ноэля быстро переросла бы в огромное разочарование. Тарантул навещала его каждый день, поддерживала и развлекала.

– Всё придёт, – повторяла она, когда Ноэль в очередной раз рассказывал, что не продвинулся ни на шаг. Если она и потеряла веру в Ноэля, то виду не подавала.

Уроки языка мыслей – это сущий кошмар. Стоило Ноэлю войти в подземный кабинет, наполненный голубым мерцающим светом, как его живот сводила судорога, а грудь сковывал страх.

Мистер Эзеквезели всегда уже ждал на месте. Он неподвижно стоял перед окном с толстым стеклом, то на левой, то на правой ноге. Возможно, он жил прямо здесь, внизу. Во всяком случае, Ноэль ни разу не встречал марабу за пределами класса.

Самнанг появлялся всегда немного позже Ноэля. Учитель приветствовал обоих учеников, и в классе наступала тишина.

Ноэль изо всех сил старался ни о чём не думать, но достигал противоположного результата. Он думал и думал.

О Карине и Михаэле и о том, как они для него старались. Обо всех многочисленных подарках, которые Ноэль получал на день рождения и на Рождество. О походах в зоопарк, парки аттракционов и в кино, которые они предпринимали вместе с ним. Карина читала ему книги, готовила его любимые блюда, и, если бы не её аллергия на шерсть животных, она бы купила ему и собаку, которую он всегда мечтал иметь.

И всё равно они не ладили.

Есть в нём что-то странное, снова услышал Ноэль её слова. Что-то злое.

Ноэль подумал о Бене, с которым провёл так много времени, но так и не сблизился. О Леннарте, идиоте. О Сандрин и о том, как приятно её целовать.

Он думал о своей маме, о которой, по сути, ничего не знал. Только то, что она – младшая сестра Карины и совершенно другая, чем она. Бешеная и непримиримая. Невозможная, как говорила Карина.

В шестнадцать лет Соня вылетела из школы. После этого несколько раз начинала чему-то учиться, но бросала. Накануне восемнадцатилетия она исчезла из города, а через несколько лет вернулась на Рождество, с новорождённым Ноэлем, которого выгрузила у старшей сестры как чемодан, который должны были забрать позже. Но не забрали.

Она ни разу его не навестила, ни разу не позвонила, ни разу ему не написала. «Я ей не нужен», – думал Ноэль.

Но она была ему нужна – после того, как он, наконец, узнал о её существовании. Он упросил Карину рассказать ему про Соню всё. К сожалению, Карина была на пятнадцать лет старше Сони, и они редко проводили время вместе.

А бабушка и дедушка, которые могли бы рассказать Ноэлю о его маме, умерли несколько лет назад. Братьев и сестёр у него не было, как не было никого, кто бы знал Соню. Кроме Михаэля, который недолюбливал её так же, как и Карина.

Интересно, где теперь Соня? Может, она родила ещё детей? Может, у Ноэля появились браться или сёстры. Скорее всего, он никогда об этом не узнает.

Интересно, думает ли о нём мама, хоть иногда? Этот вопрос тревожил его больше всего на свете. Но и на него он ответа не получит.

Не думать, не думать, не думать. Ноэль не мигая смотрел в сине-зелёную бездну за окном, в которой парил Самнанг, как будто подвешенный на невидимой нити. Море меняло цвет в зависимости от света и погоды. Вода казалась то лазурной, то сверкала серебристо-зеленоватым цветом или окрашивалась в тёмно-синий.

Напротив, в кабинете всё оставалось неизменным. Мистер Эзеквезели держался на одной ноге, Ноэль сидел на полу. Иногда он засыпал от скуки и, резко вздрогнув, просыпался, незадолго до того, как упасть.

Однако на седьмом или восьмом уроке языка мыслей – или это был уже девятый? – он внезапно услышал в голове чужой голос.

– Привет? – Голос, казалось, доносился издалека и звучал тихо и неуверенно. – Ты меня… слышишь?

– Да. – Сердце Ноэля взволнованно встрепенулось. Это был не голос мистера Эзеквезели – должно быть, это говорила рыба! Получилось! Они могут общаться!

– Скажи что-нибудь! – попросила рыба. – Ты меня слышишь?

– Ноэль тебя слышит, – раздался в голове Ноэля голос марабу. – Но ответить не может.

Ощущение счастья, которое только что наполнило Ноэля, померкло, как будто кто-то выключил в нём свет. Да и не было причин радоваться. У Самнанга всё получилось, он мог разговаривать с Ноэлем. Как и все остальные животные на островах. Но сам Ноэль не продвинулся ни на шаг.

– Ничего не выходит.

После урока Ноэль зашёл в медчасть и теперь сидел в маленькой приёмной сестры Любу рядом с входом, в которой, как всегда, кипела кофемашина. Дело в том, что горилла была страстной любительницей кофе.

– Тебе нельзя сдаваться, – прострекотала Пуазон, сидящая на плече Ноэля. У тарантула в тот день была практика в медчасти, но как только появился Ноэль, она тут же сделала перерыв, как и сестра Любу.

– Ни в коем случае, – подхватила сестра Любу.

– Но так ведь не может продолжаться, – Ноэль уронил голову на руки. – Не могу же я всю жизнь сидеть в этом кабинете и ждать того, что, скорее всего, никогда не произойдёт!

– Ты когда-нибудь разговаривал с мистером Эзеквезели? – спросила Любу. – Что он говорит?

– Ничего. Разве только что мне следует запастись терпением.

– Ну вот. Это ведь чёткая инструкция. – Медсестра отхлебнула кофе. Она пила его из громадного стакана, чёрным и без сахара.

– Но моё терпение на исходе, – сказал Ноэль и встал на ноги.

– А теперь-то что стряслось? – пропищала Пуазон. – Куда ты намылился?

– Наверх, в гостиницу. На обед. – Ноэль прикусил губу.

– Может, тебе лучше прогуляться вдоль моря, – сказала сестра Любу. – Чтобы немного прийти в себя.

– Я бы с радостью. Но если я не появлюсь к столу вовремя, миссис Окабу хватит удар.

– Я позвоню ей и скажу, что ты задержишься, – предложила Любу.

– Правда? – удивился Ноэль. – Я и не знал, что здесь есть телефоны.

– Они нам не нужны. – Горилла растянула широкий рот в улыбку. – У нас же есть язык мыслей.

– Он действует и на расстоянии? – ошарашенно спросил Ноэль. – Вы можете поговорить с тем, кто сейчас в Америке? Или… в космосе?