Ноэль расправил ноги, но тогда согнулась спина. Ну и что, подумал он. Здесь ведь не занятие по йоге. А урок языка мыслей.

Медитация и йога очень помогли Карине – она стала спокойнее. В памяти Ноэля это был единственный промежуток времени, когда они не орали друг на друга постоянно. Но в какой-то момент курс йоги завершился, и коврик Карины всё чаще залёживался в шкафу. И её спокойствие улетучилось.

Не нужно сейчас думать о Карине, напомнил себе Ноэль. Нужно освободить голову.

Сколько же длился урок? Сорок пять минут, как прежде в школе? Или дольше? Вдруг Ноэлю придётся сидеть в этом подземном синем классе до тех пор, пока в голове не станет пусто? Не исключено, что он не выйдет отсюда никогда. Мысль была нелепой, но Ноэль почувствовал, как сжалась его грудь. Он жадно вдохнул воздух, но кислород в его лёгкие почти не поступал. Сердце учащённо забилось. Потребовалась вся сила воли, чтобы не подпрыгнуть и не рвануть к двери. Он закрыл глаза, обхватил руками колени, крепко вцепился сам в себя и ощутил, что кабинет словно вращается вокруг него. Быстрее и быстрее.

– Спасибо, – произнёс мистер Эзеквезели в его голове. – До завтра.

Ноэль поднял голову. Пучеглазая рыба выпустила последний пузырёк, погрузилась под воду и исчезла.

Мистер Эзеквезели опустил на пол оттопыренную ногу.

Урок закончился.

Когда Ноэль вышел из похожего на бункер здания, ему пришлось на мгновение закрыть глаза – так сильно его ослепило солнце. Оно висело высоко в небе – вероятно, был полдень. Он слышал, как чирикали птицы, как шелестел в пальмовых листьях ветер, а вдалеке шумело море.

«И что теперь?» – подумал Ноэль. Может, вернуться обратно в гостиницу? Там сейчас наверняка обед. И миссис Окабу накрыла на стол для Ноэля и Тайо. Они буду молча сидеть друг напротив друга и каждый раз, поднимая глаза, Ноэль будет встречать этот презрительный взгляд. Нет уж, спасибо!

Он пошёл не к лестнице, а по протоптанной дорожке через пальмовый лес. Под одним из деревьев заметил двух маленьких обезьянок. Одна дремала на солнце, а другая сидела рядом и искала у неё на спине вшей.

Какое-то время Ноэль стоял и наблюдал за животными. Это было умиротворяющее, прекрасное зрелище. Он представил себе, каково это: доверять другому настолько, чтобы спать в его присутствии. Какое приятное, должно быть, чувство.

К сожалению, он не создан для дружбы. Он – одиночка, и всегда был таким. С Беном его прежде тоже немногое связывало. Они вместе смотрели футбол или дурачились, но Ноэль никогда не доверял Бену своих тайн.

Сейчас он готов был многое отдать за то, чтобы у него появился друг. Этот жуткий языковой урок марабу довёл Ноэля до ручки. Неужели другим школьникам поначалу было так же трудно?

Стоит в это погрузиться – и всё пойдёт как по маслу, сказала сестра Любу.

Но как он в это погрузится, если ему никто ничего не объясняет?

Ноэль подумал о Катокве и о том, какую гримасу она скорчила, когда они говорили о мистере Эзеквезели.

Что она вчера делала на пляже? Она ведь живёт там, на Четвёртом острове.

«Может, она пришла сюда из-за меня», – подумал Ноэль и вздрогнул от этой мысли, будто пронзённый болью.

Возможно ли, что Катокве явилась сюда, чтобы узнать о его самочувствии?

«Я должен её увидеть», – решил Ноэль.

Катокве знает мистера Эзеквезели – может, она посоветует ему, как вести себя на уроках языка мыслей.

Прежде чем его одолели сомнения или снова покинула смелость, он ринулся вперёд, пробежал по пляжу к пирсу и отвязал одну из лодок на причале.

Широкими, мощными гребками он выплыл в море.

Вчера Катокве пришла к нему. Сегодня он навестит её.

Стихия его план не поддерживала. Течение подхватило лодку, норовя выбросить в открытое море. Ноэль с трудом пристал к берегу Четвёртого острова, задыхаясь от напряжения.

Перед ним в лучах слепящего полуденного солнца лежал пустынный пляж. Три башни тянулись к небу; на средней и самой высокой развевался флаг с медведем. Как предостережение.

Ноэль привязал лодку к столбу пирса и выбрался на сушу. Его тело взмокло от пота, а предплечья свело от усилий.

Сверху доносились резкие крики.

Подняв глаза, он увидел крупных чёрных птиц, кружащих возле башенных пиков. Казалось, они смотрят на него сверху вниз. И хотят прогнать своими взглядами.

Ноэль постоял в нерешительности. Что делать? Обежать все башни в поисках Катокве? В две башни из трёх он ещё ни разу не заходил, а третью исследовал не до конца. Вчера с ним была Пуазон. Сегодня он один. Разрешено ли ему вообще здесь находиться, вдруг спохватился он.

Что, если перед тем, как сесть в лодку, ему требовалось получить у кого-то разрешение? У мистера Эзеквезели, миссис Моа или у миссис Окабу? С другой стороны, никто не запрещал ему покидать Главный остров. А что не запрещено – то разрешено.

Ноэль пожал плечами. Раз уж он здесь, он воспользуется случаем и осмотрится. Не в зданиях, а хотя бы на острове. Территория небольшая, и он успеет обойти остров пешком. А потом вернётся на лодке обратно, решил он.

Здесь не было широкого белого пляжа, как на Главном острове, а только отвесный берег, о который разбивались волны и вдоль которого шла узкая каменистая тропа. Вскоре Ноэль дошёл до устья реки. Она с плеском выливалась в море и была такой неглубокой, что он преодолел её вброд.

За ней начинался мангровый лес. Крупные листья шелестели на ветру. На плоском камне лежала и загорала ярко-зелёная змея. Заметив Ноэля, она с разгневанным шипением юркнула в трещину между камней. Ощущение того, что он совершает что-то запретное, нарастало.

Он прибавил шаг, и вскоре на его пути возник колючий кустарник. Чтобы его обойти, нужно было взобраться на скалы.

Он как раз собирался приступить к подъёму, как вдруг заметил в ветвях пробел, сквозь который можно было заглянуть на другую сторону. Как в окно.

Он увидел пляж, заваленный в этом месте большими валунами. На одном из них сидели они.

Катокве и Тайо.

На Катокве были короткие брючки и белая футболка, на фоне которой кожа казалась ещё темнее. Она сидела, скрестив ноги.

На Тайо была школьная форма, и он подвернул штанины. Они смотрели не друг на друга, а в море. Они или молчали, или разговаривали на языке мыслей.

Откуда ты, спросил Тайо у Катокве. Расскажи мне о своей жизни. И на этот раз Катокве не убежала прочь, как тогда от Ноэля, а рассказала Тайо обо всём. О своём прошлом, о своих желаниях и мечтах.

Возможно, они говорили о чём-то другом, о чём-то будничном и банальном. Это и неважно, подумал Ноэль. Важно то, как они сидели.

Они выглядели совершенно расслабленными. Они доверяли друг другу. Как две мартышки под деревом.