Но когда открыла глаза, поняла, что просьба не помогла.

Тогда она медленно перевернула страницы, пролистнула пылающий замок и обратилась к той рамочке, где обычно появлялась Последняя.

Снова закрыла глаза.

«Рик… — подумала она. — Прошу тебя, Рик, ответь мне. Хоть ты… прошу тебя…»

Никто не ответил ей.

Но Джулия не успокоилась.

Она положила обе руки на записную книжку и словно жрица в древнем языческом храме воззвала к брату и мальчику, которого любила, чтобы они ответили ей.

В воздухе ощущалась какая-то опасность.

Она чувствовала это.

У неё ныло сердце.

У неё сжимался желудок.

Ясно же, что им всем опять нужно быть вместе.

Сначала они нашли кузницу.

Огромная тёмная комната, словно запечатанная чёрным ртом давно погашенного горна. Узкая канавка в каменном блоке служила для отвода металла в отливки замков и ключей. На стенах висят огромные металлические крюки и на них разного рода инструменты, назначение которых не совсем понятно: какие-то странной формы ножи, ножницы, серпы. И повсюду молотки, колотушки, меха, большие веера. На полу коробки с отходами и рудой. Всё на своих местах, нетронутое, как будто кузнецы просто ушли ненадолго и сейчас вернутся.

Но если присмотреться, то можно заметить и следы запустения, кое-какие сломанные вещи там и тут. А вообще всё покрыто серой пылью.

И царапины.

Повсюду царапины: на стенах, у горна, на полу.

Кто нанёс их или что могло оставить такие следы?

— На вилле «Арго» тоже есть такие царапины… — произнёс Джейсон, увидев их, и недоверчиво покачал головой. Он всегда думал, что это Улисс Мур постарался, когда пытался открыть Дверь времени, ещё не имея четырёх ключей.

Анита молча шла немного позади Джейсона и Зефира. Она уже не чувствовала ног от усталости, глаза слипались, и больше всего на свете ей хотелось остановиться наконец где-нибудь и выспаться. Тем не менее она настороженно оглядывалась, не зная, что и думать обо всём, что видит вокруг.

— Пойдём дальше? — спросил позолоченный великан.

— Пойдём, — кивнул Джейсон.

И покинув кузницу, они двинулись дальше.

Следующая комната, очевидно, служила столярной мастерской, где изготовляли наличники, дверные коробки и дверное полотнище. Комната оказалась огромной и совершенно пустой. Здесь тоже царило полнейшее запустение. На полу валялись всякие доски, деревянные обрубки, какие-то инструменты.

И стояла оглушительная тишина.

— Как ты думаешь, а что на самом деле представляет собой этот Лабиринт? — неожиданно обратился Джейсон к Зефиру, пока они направлялись к Комнате Ужаса.

— Такое место, у которого нет конца, — ответил великан. — Вроде памяти мироздания.

Правильно.

Память.

Не какое-то место, реальное и материальное, с чего всё началось и чем продолжали питаться воображаемые места. Единственный способ выжить вне времени.

Лабиринт линейный и искривлённый, с тысячами комнат, непохожих друг на друга, как и память человека. Он позолочен и тёмен, окружён бесконечными стенами. А двери в нём позволяют войти и выйти и ведут куда угодно.

Он населён идеями, которые разносит ветер.

Он внизу, в глубине и связан с поверхностью бесчисленными ответвлениями.

В нём есть тёмная часть, где умирает свет, пока на превращается в серый пыльный налёт.

И вот именно туда они и направлялись сейчас.

В мрачную часть памяти мироздания.

Где громоздились руины и уничтоженные вещи.

Вещи, о которых никто больше не хотел говорить.

Когда тишина сделалась совсем невыносимой, все невольно замедлили шаги.

Словно для того, чтоб не нашуметь.

Воздух, казалось, сгустился, сделался плотным, насыщенным, словно какое-то масло с сильным лесным запахом.

Золотистый свет главных коридоров постепенно сменился однообразным серым и по мере того, как они шли дальше, темнел и становился чёрным. Контуры предметов делались расплывчатыми и поэтому не рассмотреть было комнат, по которым они шли: общая спальня, кухни, кладовые.

Куда бы ни посмотрели ребята, всюду видели только поломанную мебель и разбросанные как попало разные вещи. Горы печальных руин, которые никто никогда даже не пытался убрать.

Пыль стояла такая, что забивала ноздри, покрывала волосы, а глаза от неё слезились. Когда Анита закашляла, Джейсон протянул ей платок, и она зажала себе нос и рот.

Они перебрались ещё через одну груду обломков и неожиданно оказались под открытым небом.

И в самом деле, взглянув вверх, увидели огромную дыру в сводчатом потолке, который когда-то накрывал комнату. Упавшие с потолка, расколовшиеся камни покрывали весь пол, а оставшуюся часть свода испещряли чёрные трещины.

Куда ни посмотришь, всюду одни руины.

Комната обрушилась сама на себя и похоронила всё, что в ней когда-то находилось.

Анита и Джейсон, открыв от изумления рот, смотрели на эту ужасную, удручающую картину. Джейсона охватил необычайный гнев, а Аниту испугали жестокость и страдания, которыми — она чувствовала это — настолько пропитано здесь всё, что невозможно дышать.

Ребята молчали. Что тут скажешь.

Джейсон шагнул вперёд.

И увидел его.

От изумления у него перехватило дыхание. Потом обернулся, желая взять Аниту за руку и привлечь к себе. И показал ей причину, почему стремился сюда. Примерно на середине огромной комнаты недалеко от того места, где остановились ребята, находился крохотный монгольфьер — воздушный шар, наполненный нагретым воздухом, аэростат.

Он висел в воздухе всего в нескольких метрах над полом, и держался на длинном чёрном тросе, закреплённом в развалинах.

Тёмно-коричневый воздушный шар опутывала сеть медных проводов. Ивовую корзину украшали какие-то металлические завитки и странные округлые горловины, похожие на иллюминаторы старинных трансатлантических лайнеров.

— Что это такое? — прошептала Анита, глядя на аэростат.

Джейсон, напротив, тотчас узнал фирму изготовителя этого чуда. Фирму, которую ни с чем не спутаешь.

Питер Дедалус.

— Это воздушный шар, на котором сюда прибыла Пенелопа, — просто ответил он.

— Откуда?

Мальчик посмотрел наверх в тёмный проём над головой.

Там находился путь наружу.

— Но как он может… до сих пор оставаться тут? — удивилась Анита.