ничего. – Ровно в этот момент у неё мелькнула, какая-то очень полезная мысль. – Стоп, стоп, стоп. Давай-ка ещё раз – Кашина выяснила где рисунок… А как она могла это выяснить? Скорее всего, из разговоров с теми, кто сдал экспонаты на выставку, мда… Список этих людей с телефонами мне и нужен был в музее. Чёрт… Ну и что теперь делать?

Не знаю… А ещё, мне нужна информация – не копалась ли Кашина в их архиве. – Светлана напряглась, пытаясь ухватить правильную мысль. – Вот, вот правильная мысль. – Почему я должна зациклиться на этом музее? Музей-то маленький и, со слов вчерашней Купцовой, архив там тоже маленький. А значит что? А то, что Кашина могла работала и в других архивах, например, в том, о котором вчера упоминала эта злосчастная Купцова. Как он назывался-то? – Она ещё раз напряглась, и даже потёрла виски для верности. – Вспомнила, это Российский Государственный Архив Литературы и Искусства. Отлично. А как получить информацию, не приходила ли к ним Кашина, и если приходила, то, что там смотрела? Вряд ли они скажут эту информацию, кому попало с улицы. И что же делать? Как что – звонить той самой Купцовой, пусть помогает, тем более сама вызвалась. А если она опять позовёт пить кофе? Ну что делать придётся пить, особенно если он будет по-восточному… – Ей почему-то представилась сцена, в которой Купцова лежит связанная, а рядом стоит осетинка с прищепками. – Не-не-не, как-нибудь без этого конечно.

Она посмотрела на часы. – «Ну что позвонить Сергею? Да, время есть». – Она достала телефон, нашла его номер и отправила вызов.

– Алё.

– Это Сергей?

– Да, Светлана, здравствуйте, слушаю вас.

– Мне нужно посоветоваться с вами по одному делу. Можно подъехать?

– Вы ещё спрашиваете? Конечно можно, рад буду помочь.

– Когда удобно? Например, через час?

– Это сколько времени-то будет? – Светлана представила, как он, специфическим жестом поворачивает руку, и смотрит на часы, надетые циферблатом вниз. – Шестнадцать, нет не успею, как раз с клиентом буду работать, лучше бы позже, в шесть вечера например?

– Хорошо, договорились. – И она нажала отбой. – «Так у меня есть три часа, и как их использовать? – Она задумалась. – О, точно. Не сходит ли мне в Третьяковку?»

Через полчаса Третьяковская галерея.

Светлана, купила билет в кассе, потом посмотрела по плану залов, где находятся картины Врубеля. Все они располагались на втором этаже в 32-ом, и 33-ем залах. Подумала, стоит ли пробежаться по первому этажу, освежить, что называется, память? Но решила, что времени не так много, и лучше сразу начать с Врубеля. А потом, если успеет, пройтись по всему остальному музею. Нужные залы находились справа от Лестницы, и оказались очень большими. Светлана даже растерялась от открывшегося пространства. – Ого. – По-другому и быть не могло, потому что прямо напротив входа, располагалось огромное панно «Принцесса Грёза», занимавшее всю противоположную стену. – Бог ты мой, как красиво. – Она осмотрелась, увидела рядом несколько рядочков стульев, села на один из них, и стала рассматривать великое произведение.

– Словно мозаика.

– Нет, не мозаика, это холст-масло.

Светлана с удивлением оглянулась на, заговорившего с ней, человека.

– Вы читаете мысли?

– Нет, к сожалению. – Рядом с ней сидел дядечка неопределённого возраста, неопределённой внешности, но очень интеллигентного вида, про такой типаж, раньше бы сказали – «из бывших».

– Как же вы поняли о чём я думаю?

– Я не понял, я услышал – Вы это в слух сказали.

– А…

– И были правы. Эта картина выполнена так, чтобы производить впечатление старой инкрустации или фрески, слегка высветленной временем.

– Надо же…

– Да. А делал её Михаил Александрович, по заказу самого графа Витте. Для украшения интерьера художественного павильона, на Всероссийской художественно-промышленной выставке, в Нижнем Новгороде. Тогда было изготовлено два панно, вот это «Принцесса Грёза» и второе «Микула Селянинович», которое, к сожалению, не сохранилось. Помогали в работе Врубелю не абы кто, а Серов и Поленов, но, увы, высокое жюри забраковало работы. И не рекомендовало выставлять их в художественном павильоне.

– О как. – Только и нашлась, что сказать Светлана.

– Да-с. – Интеллигент посмотрел на реакцию Светланы и, видимо остался доволен, поэтому с удовольствием продолжил. – Тогда небезызвестный Сава Мамонтов, который отвечал за художественное оформление выставки и, кстати, по другой версии, именно он, а не Витте, привлёк, тогда никому неизвестного, художника к этой работе. Так вот, он на свои деньги построил ещё один павильон, где и выставил оба панно. А на крыше разместил огромную вывеску «запрещённые панно Врубеля». Как и всё запрещённое, это вызвало ажиотажный интерес публики, и сделало художника популярным.

– Боже, какие страсти. – Светлана внимательно слушала, и с ещё большим интересом рассматривала «Принцессу Грёзу». – А, почему панно запретили? Я не вижу в нём, ничего крамольного.

– Тогда, члены академии художеств, сочли его нехудожественным произведением, слишком уж оно отличалось от тогдашних понятий о красоте, а сейчас это признанный, мирового уровня шедевр.

– Очередная ирония судьбы. – Светлана огляделась. – А где можно посмотреть на рисунки?

– Вон в тех стеклянных витринках. – Мужчина указал на стеклянные витрины, расставленные вдоль стен зала. – Рисунки меняют всё время, им вредно находится долгое время на свету.

– Ого, пойду посмотрю, спасибо за интересный рассказ.

Только она встала, как в зал вошла группа женщин, очевидно сотрудниц музея, среди которых была Мария Минаева-Рюмина. Светлана замерла от неожиданности, соображая, что же ей делать, только стояла она неудачно, как раз на пути движения группы. И пока раздумывала, куда бы ей деться, все женщины обошли её, кроме одной. И это, конечно же, была Мария. Она тоже начала обходить её вместе со всеми, но посмотрела на «препятствие», и остановилась, как вкопанная.

– Опять ВЫ?

– Опять я.

– Что вы здесь делаете? Вы что, теперь, преследовать меня будете? – Начала она тем же наступательным тоном, каким спрашивала про, якобы Лермонтова, час назад.

– Я? – Искренне удивилась Светлана. – Это вы меня преследуете, я-то уже здесь, а вы пришли только сейчас.

– И что вы здесь делаете? – Продолжала наступать Мария, но Светлана уже взяла себя в руки и даже, оценила чёрный юмор ситуации:

– Ну, уж не сексом занимаюсь, конечно. – Поддела она Марию, от чего та опять покраснела. Заметив это, Светлана решила развить успех, и сама перешла в контратаку:

– Почему вы всё время требуете от меня отчёт, где я бываю и чем занимаюсь? Я же не спрашиваю у вас: – Кто был, тот вчерашний красавчик, и куда вы пошли вместе с ним?

Так неожиданно для себя они обе продолжили незаконченный разговор, который, видимо, сильно волновал их, и им обеим ещё,