– Вот уж нет! – взвилась Лара. – Я ни за что на свете не стану такое терпеть, лучше смерть в кошачьей шкуре!

– Но ведь вы с ним уже… Он мне сам рассказывал.

– Так и знала. Хвастливый болтун… И что? Тогда он мне нравился и я сама хотела. А теперь, после того, как по его милости я пережила столько телесной и душевной боли, он мне ни капли не нравится!

Крэх издал вздох умудрённой старости пред лицом неразумной юности.

– Книгу сжигать ты не хочешь. Любиться с тем, от кого зависит твоя судьба, – тем паче. Тогда как? Как ты намерена возвращать себе человеческий облик?

– Я ведь уже говорила, – измученно отозвалась Лара. – Сначала нужно найти книгу, потом привести дочку мельника…

– Всё это слишком трудно и опасно! Я полдня следил за Андреасом и никакой книги у него не заметил. Мы топчемся на месте, а время уходит. Мы не люди, рук у нас нет, при этом над нами беспрестанно нависает угроза быть обнаруженными – в таких условиях найти книгу невозможно! Мы в тупике. На мой взгляд, дорогая, тебе остаётся только одно: пустить в ход свою женскую хитрость.

Та в недоумении уставилась на Крэха.

– Соблазнить! – каркнул ворон.

Лара открыла рот для возмущённой тирады, но Крэх тут же и почему-то со знанием дела добавил:

– Соблазнить не значит отдаться.

Лара лежала под липой, зарывшись в листву. Охранявший её ворон спал на нижней ветке. К Ларе сон не шёл – то ли беспокойный лес мешал, то ли собственные мрачные мысли.

«Это чудовищно. Чудовищно не быть собой и совершать постыдные поступки, чтобы вернуть себе саму себя. Андреас за это поплатится. Даже если он превратит меня обратно в человека, я жизнь проживу, а его не прощу».

Утром Крэх первым делом спросил:

– Что надумала? – И когда Лара подняла на него уставшие глаза, сказал: – Да, я видел, что ты не спала.

– Я поразмыслила над твоим предложением и готова признать, что, возможно, отчасти ты прав…

– Конечно же, прав.

– Мне не нравится эта затея.

– Она понравится тебе после того, как ты пойдёшь на двух ногах.

Лара с упрёком забила хвостом.

– Я всегда осуждала такое поведение у женщин, но понимала, что оно вынужденное и вызвано исключительно мужским произволом…

– Лара, – оборвал Крэх, – почему нельзя хотя бы раз обольстить врага, чтобы спасти свою жизнь, а самое главное – книгу?

– Потому что это унизительно и нечестно.

– Честных ведьм не бывает!

– Я никогда не собиралась становиться ведьмой! Если уж за книгу принесена жертва, я поколдую по ней шесть лет, чтобы устроить своё будущее. Научусь делать мебель, открою лавку… Но я не настолько безмозглая, чтобы продавать свою душу!

В вороньих глазах мелькнула тоска, он потряс головой и в нетерпении спросил:

– Ответь прямо, ты пойдёшь к нему?

Оскалив пасть, Лара с досадой клацнула зубами.

– Пойду.

Лара медленно приближалась к ограде особняка, который на фоне закатного неба выглядел особенно впечатляюще. На качелях у дома раскачивался желтоглазый ангел в атласном, но уже не очень белом костюмчике. Когда Снежок заметил Лару и побежал ей навстречу, она застыла в смятении.

– Я знаю, кто ты. От мамы слышал, – сказал мальчик.

«Вот только маме меня не показывай», – мысленно взмолилась Лара.

– Хочешь молока?

Она кивнула.

– Ты точно Лара! – ликовал Снежок.

Ребёнок взял её на руки и понёс в кухню. По счастью, им никто не встретился. Когда Снежок поставил перед Ларой миску с молоком, та недоверчиво принюхалась.

«Не похоже, что оно наколдованное».

– Это коровье, – подтвердил мальчик. – Дядя кот его на рынке купил. Он говорит, что за шесть лет ему осточертело козье молоко, а его вкус не отбить даже хорошим коньяком.

– Ты слишком мал, чтобы так выражаться, – пристыдила Лара.

Снежок звонко рассмеялся, и тогда она вспомнила, что говорит на зверином языке.

– Я ничего не понял, но твоё ворчливое мяуканье было ужасно смешным.

«Вот бы ты догадался выкрасть книгу и превратить меня в человека… – размечталась, глядя на бывшего козлёнка, Лара. – Жаль, что я не научила тебя читать».

– Пей-пей, пока никто не видит, – посоветовал мальчик.

«Мне бы только ночи дождаться».

Андреас сидел в кресле, закинув ноги на письменный стол, и целенаправленно напивался. Бутылка коньяка приближалась к концу, когда Лара, следившая за врагом из-за приоткрытой двери, осмелилась войти в гостиную.

– Лара? – Бывший кот встретил её хмельным, но всё равно удивлённым взглядом.

По мере того как Лара на дрожащих лапах шла вперёд, его губы растягивались в довольной улыбке. При этом Андреас убрал ноги со стола, что, вероятно, говорило о чрезвычайном радушии.

– У тебя голубые глаза. Выходит, ты и правда Лара.

Запрыгнув на освободившийся стол, она села и уставилась на врага.

– И чего ты убежала? Я собирался тебя кормить.

«Думаешь, я променяю свою гордость на еду?»

Когда Андреас протянул руку, усыпанную перстнями, и почесал её за ухом, Ларе стоило огромного усилия не «приласкать» его в ответ когтистой лапой.

– Хорошо, что ты решила покориться.

Лару передёрнуло. Она вспомнила, как ворон твердил ей что-то про силу женских чар, и подумала: «Идите к чёрту».

Враг наполнил кубок, опорожнив бутылку до последней капли.

«Похоже, по обилию возлияний котяра решил превзойти нашего курфюрста».

Чуткий нос Лары был сражён алкогольными парами, исходившими от бутылки и от Андреаса. К горлу подкатывала тошнота, но не столько из-за запаха, сколько из-за волнения.

– Знаешь, киса. Кроме того, что внутри мы оба – кошки, у нас намного больше общего, чем кажется. – Поймав её взгляд, бывший кот ухмыльнулся. – Объяснять свои слова не буду, иначе ты перепугаешься ещё сильнее.

«Что он несёт?»

– Ведь ты меня боишься? Так боишься, что даже убежала?

– Я убежала, потому что ты неуправляем и оттого опасен. Но я тебя не боюсь!

– Ничего не понял. Попробуй сказать по-человечьи, – издевался враг.

Тогда, чтобы показать своё бесстрашие, Лара посмотрела ему прямо в глаза.

«Огненная пустошь. Посреди неё – болото. А в болоте – чёрная дыра», – пронеслось у неё в голове.

Вдруг две чёрные дыры зрачков сузились, и спокойный умиротворяющий голос сказал:

– Сейчас я причиню тебе боль… Хотя мне кажется, ты именно за ней и пришла. Я думаю, ты и сама её хочешь.