– Я счастлив видеть вас, – произнёс меж тем Незвецкий, вручая Волгиной цветы.

– Спасибо. Пойдёмте в кафе?

Он открыл перед ней дверь. Они сели за столик недалеко от бара.

– Можно спросить вас, почему вы выбрали именно это кафе? – спросил Андрей.

– Потому, что здесь приемлемые цены. – Она заметила скептическую улыбку на его лице и добавила: – И ещё я люблю гномов.

Возле их столика нарисовалась симпатичная гномиха в коротенькой юбочке; улыбнувшись, она спросила:

– Будем заказывать?

– Да, конечно, – ответила Мирослава и, взяв меню, заказала себе рыбу, овощной салат, десерт с клубникой и зелёный чай.

Незвецкий посмотрел на неё и заказал себе свиные рёбрышки, жареный картофель и пирог с рисом и мясом. Чай он попросил чёрный и покрепче.

Мирослава прочитала на бейджике имя милой гномихи и обратилась к ней с просьбой:

– Оля, не могли бы вы принести вазу для цветов?

– Да, конечно, – откликнулась девушка.

Через каких-нибудь десять минут они получили всё, что хотели.

– Вы сегодня не обедали? – спросил Незвецкий, глядя, с каким аппетитом Мирослава лакомится рыбой.

– Нет, – ответила она.

– Гм. Я бы мог пригласить вас в «Нептун».

– Я бы тоже могла вас туда пригласить, – ответила она равнодушно, – но не вижу смысла.

Незвецкий надолго замолчал и заговорил, лишь когда с едой было покончено.

– Вы когда-нибудь видели картины Ильи? – спросил он.

– Конечно.

– Где?

– Сначала в Интернете, потом в галерее «Вишнёвая роща».

– Если я правильно понял, то заинтересовались вы ими только потому, что их написал муж вашей клиентки.

– Вы правильно поняли.

– И что, они оставили вас равнодушной?

– Нет.

– Что нет? – начал злиться он.

– Они не оставили меня равнодушной.

– Вы хотели бы побывать в мастерской Ильи?

– А что, разве она не находится в доме Ариадны?

Андрей сердито фыркнул.

– Конечно, нет. У Ильи большая мастерская в Старом городе в старинном доме на Снегова, одиннадцать. И к тому же, – не выдержав, добавил он, – дом принадлежит не только Ариадне, но и Илье, и их детям.

– И вам? – поддразнила его Мирослава.

– Я с боку припёка, – отмахнулся он, – у меня есть своя квартира. Хотя ваша правда. Я чувствую порой этот дом своим и часто в нём живу.

– Только порой? – спросила Мирослава.

– Что только порой? – не понял он.

– Чувствуете дом семьи вашего брата своим?

– Ну знаете!

– Узнаю, если скажете, – ответила она невозмутимо.

– Я не собираюсь с вами ссориться. Я хочу пригласить вас в мастерскую Ильи.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Ну что же, поехали, – согласилась она неожиданно для него, и он облегчённо вздохнул.

Андрей полез за деньгами, но Мирослава предупредила:

– Платит каждый за себя.

– А я-то подумал, что вы не феминистка, – язвительно проговорил он.

– Правильно подумали.

– И кто же вы?

Она не удостоила его ответом. Отдавая деньги Ольге, Мирослава шепнула:

– Оля, этот букет роз вам.

– Правда? – округлив глаза, так же шёпотом спросила девушка.

– Честное благородное, – шутливо ответила Волгина.

– Ой, спасибочки! – Девушка взяла деньги, схватила вазу и улетучилась.

– Куда это она потащила ваши цветы? – изумился Незвецкий.

– Я их ей подарила, – обронила Мирослава небрежно. Незвецкий скрипнул зубами, но ничего не сказал.

До Снегова они добрались довольно быстро. Андрей не обманул – мастерская Ильи, находившаяся в старинном дореволюционном здании, была большой и светлой. Незвецкий водил её от одного холста к другому и, не умолкая, рассказывал ей о замысле художника и достоинствах каждой картины. Мирослава не прислушивалась к его словам, она просто любовалась полотнами и инстинктивно чувствовала, что Илья Незвецкий не просто талантлив – он едва ли не гениальный художник. Можно было не сомневаться, что его ждёт большое будущее.

– Теперь вы понимаете, насколько неординарен и велик талант моего брата? – донеслось до неё как бы издалека.

Вынырнув из потока своих ощущений, она ответила:

– Да, я понимаю. А вот там что за картины?

– А, – пренебрежительно отозвался Незвецкий, – это работы учеников моего брата.

– А что, у Ильи есть ученики? – заинтересовалась Мирослава.

– Как же большому художнику без них, – улыбнулся Андрей.

– Можно посмотреть на их работы хотя бы одним глазком?

– Смотрите двумя, – пожав плечами, снисходительно разрешил Андрей.

Рассматривая полотна, Мирослава поняла, что ученики не только не превзошли учителя, но даже не приблизились к нему. Она не знала сожалеть об этом или принять к сведению, что таланты не звёзды небесные и редко сбиваются в созвездия. Хотя, кто знает, возможно, кто-то из учеников Ильи со временем и поднимется на его высоту. Ведь она не была экспертом в этой области.

– Я хотел поговорить с вами, – нерешительно заговорил Андрей.

И тон его голоса озадачил Мирославу.

– О чём? – спросила она.

– О том, что меня беспокоит ваше расследование.

– С какой стати? – удивилась она.

– С той, что вы станете рыться в грязном белье Гусарова, и это запачкает всю семью.

– Вы не могли бы выразиться поконкретнее? Я не понимаю, о какой грязи вы говорите.

– О той! – выпалил Незвецкий. – Всем известно, что Гусаров был записным бабником!

– А вы давно смотрелись в зеркало? – иронично поинтересовалась Мирослава.

– В зеркало? Я не понимаю.

– Вы сами-то разве не бабник?

– Нет! И потом, я свободный человек! Я не же-нат! – произнёс он по слогам. – Чувствуете разницу?

– Не очень, – призналась Мирослава.

– Да поймите же – СМИ ухватятся за жареную новость о похождениях Гусарова, но будут писать о нем не как об отце Ариадны, а как о тесте Незвецкого!

– Вы что же, боитесь, что это каким-то образом отразится на репутации вашего брата и скажется на продажах его картин?

– Естественно, я этого боюсь! – искренне вырвалось у Незвецкого.