Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ариадна сидела в своём кабинете на диване, закрыв лицо руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Дверь открылась без стука. Вошёл отчим, подошёл к дивану и сел рядом с ней.
Почувствовав его присутствие, Ариадна медленно разжала руки и посмотрела на него абсолютно сухими глазами.
– Только не говори мне, пожалуйста, что я должна жить ради детей. Моя жизнь рассыпалась как карточный домик!
– Не буду, – тихо отозвался он. – Потому что жить ты должна ради себя самой. А дети и бизнес часть твоей жизни.
– Я не могу!
– Сможешь. Ты сильная. И нет ничего, что могло бы истощить твою силу.
Она положила голову ему на плечо и тихо заплакала. А он стал гладить её по голове, как делал давным-давно, когда она прибегала к нему со своими детскими неприятностями, типа разбитой коленки или сломанной куклы. Тогда это безмерно трогало его. Ведь она бежала не к родной матери, а к нему, к отчиму.
И, как ни странно, Ариадна начала успокаиваться. Подняла голову и посмотрела в лицо отчима.
– Папа.
– Я здесь, – отозвался он, – я всегда с тобой. – И протянул ей платок.
Она промокнула заплаканное лицо и сказала уже своим прежним голосом крепко стоящей на ногах деловой женщины.
– Ты прав, папа. Я смогу.
– А я никогда и не сомневался в тебе, дочка, – ласково проговорил Георгий Степанович Тактолызин и почувствовал, как боль отпустила его ещё не старое и закалённое в перипетиях жизни сердце. Теперь он был уверен: жизнь Ариадны наладится. А сейчас именно это и было самым главным и для его жены Ирмы, и для него самого.