— Съела! — выплюнула ему.

— Я об этом тоже подумал, учитывая, что ваше лицо было все в крови, когда вас обнаружили, — сообщил он невозмутимым тоном.

Уже набрала в легкие больше воздуха, чтобы высказать, что думаю о его умственных способностях, как он продолжил:

— Но врачи подтвердили, что ваш желудок был абсолютно пуст.

— Вы никак издеваетесь надо мной?!

— Я не стал бы шутить о таком. У вас есть мотив, ваши отпечатки нашли на орудии убийства. И вас саму обнаружили на месте преступления. Улики против вас.

У меня все внутри опустилось.

— А вас не смутило, что убийство слишком похоже на те, которые сейчас происходят в городе? Неизвестный маньяк вырезает людям пересаженные органы.

— Полиция не давала информацию, что изъятые органы были пересажены, — он вкрадчиво сощурился.

Я почувствовала, что он готов уже и те убийства повесить на меня.

— Я журналист, капитан! — скорее принялась объяснять. — Даже когда мы не пишем всего, все равно зачастую знаем больше, чем появляется в прессе. Эту информацию вы тоже можете проверить у госпожи Радус. Она же мне об этом и сообщила.

— Не сомневайтесь, обязательно проверю. Но вот незадача: убитой не пересаживали сердце.

— Но мне-то пересадили! — выпалила я.

Кажется, я все же смогла его удивить, его лицо вытянулось так, что он стал похож на лошадь.

— Вам что, не сказали?

— Эм-м-м, — он не мог собраться с мыслями. — Только то, что у вас случилась остановка.

— Ну так вот, проверьте мою историю болезни, полгода назад мне пересадили этот орган! А с Алесом мы еще перед моей поездкой поговорили и решили разводиться. Любви не было. Я уже давно знала, что у него есть любовница!

Следователь недоверчиво на меня смотрел. Я в первый раз за время нашего общения почувствовала в нем слабину и некоторую неуверенность.

— Послушайте, мне кажется… нет, я почти уверена, что за мной следили еще перед командировкой.

Я сообщила следователю все, что произошло тем вечером. Надо отдать ему должное, он не отмахивался от моих слов, а внимательно слушал и помечал детали. Я даже немного прониклась к нему уважением.

— У вас есть фото убитой?

Капитан кивнул и, вытащив из папки портрет, подал его мне. Я всмотрелась в фотографию. При близком рассмотрении, конечно, она не сильно-то походила на меня. И глаза другого цвета. Но сам образ… Цвет волос и прическа, тон кожи, черты лица…

Я держала фото рядом с собой.

— Ничего не замечаете? — спросила капитана.

— Если вы о вашем поразительном сходстве, то я это заметил сразу, — недовольно произнес мужчина. — И что из этого? Просто ваш муж предпочитает женщин одного типажа. У меня вот обе бывшие жены рыжие.

Я покачала головой.

— А то, что ее могли перепутать со мной! — внезапная догадка пришла в голову, и я сразу же поспешила ее озвучить. — Жертвой должна была стать я! Именно за моим сердцем этот сумасшедший охотился!

Мы некоторое время посидели в тишине. Следователь хмурился. Наконец он выдал вердикт:

— Я хочу вам верить. Вы действительно не похожи на человека, который смог бы вырезать кому-то сердце.

— И я о том же!

— Но! — он поднял палец вверх, чтобы я не перебивала. — В состоянии аффекта люди могут сотворить и не такое. Иногда память блокирует самые ужасные воспоминания и подсовывает ложные. Вы сами можете не знать, на что способны.

Опустила голову.

— Ания, поймите, все улики против вас. Единственная нестыковка — мы так и не нашли орган. Но я еще раз внимательно проверю всю полученную от вас информацию. И если вы невиновны, я обещаю, что постараюсь это доказать

Я изо всех сил зажмурилась, чтобы не заплакать. Невероятным усилием воли подавила слезы.

— Алес обязательно придет в себя и подтвердит, что я здесь ни при чем, — горячо зашептала скорее сама себе, чем ему.

— Это был бы самый лучший и надежный способ. Извините, что говорю это, но врачи не дают никаких гарантий.

Я вздохнула и устало откинулась на подушку. Пришло странное состояние апатии и безразличия ко всему.

— Когда меня выпишут… Меня переведут в следственный изолятор?

Нужно было хотя бы знать, к чему готовиться.

— Обычно так бы мы и поступили, но сейчас изолятор переполнен, городские тюрьмы тоже. Мне сообщили, что межмировая тюрьма юго-восточного округа готова принять заключенных, так что до суда вы отправитесь туда. Мы собираем дополнительный караван, чтобы переправить часть заключенных уже через три дня.

Эти слова резанули больнее ножа. Тюрьма юго-восточного округа…

Я вдруг с кристальной ясностью осознала, что только одному существу в обоих мирах выгоден мой арест.

***

«Грег знал! Он знал! Знал!» — вертелось в голове целый день после ухода следователя.

Во-первых, эта внезапная пресс-конференция, которую, как я знала, инициировал полковник Стонд. Потом приглашение в тюрьму. И не просто какого-то журналиста, а конкретно меня! Он знал… И ничего не сообщил!

А потом стали появляться мысли гораздо хуже. Я, как могла, отгоняла их от себя, но они все упорнее лезли в голову.

Однако и усталость брала свое. Предыдущая бессонная ночь сказывалась на организме. Я дремала, когда сердце совершило уже привычный кульбит. Дернулась от этого и окончательно проснулась. А потом послышался шум в коридоре. Сквозь неплотно прикрытую дверь видела, как вскочил охранник, сидящий возле двери моей палаты. Как же, опасная преступница лежит!

— Кроме медперсонала, никому входить нельзя! — громче, чем нужно, выпалил молодой офицер.

Я уже знала, чей голос сейчас услышу.

— Лейтенант, вот мои документы, — это было сказано спокойным ледяным тоном.

— Прошу прощения, полковник Стонд, проходите, пожалуйста.

Дверь раскрылась шире, образовав полоску белого света на полу. Сначала я увидела лишь темный рогатый силуэт. Но потом Грег вошел и закрыл за собой дверь. Он был не в форме, в черной рубашке и джинсах. Неудивительно, что сперва его не хотели пускать.

— Ани! — подлетел ко мне, бледный и обеспокоенный, насколько я могла судить в полутьме палаты. — Я выехал, как только узнал обо всем! Как ты?

Он взял меня за руку, но я резко ее отдернула, как от огня.

— Маленькая, ты чего?.. — он смотрел потерянно.

Я сжала зубы и губы, чтобы не расплакаться. Потому что больше всего на свете сейчас хотелось броситься ему на шею и разреветься. Позволить себе выплакаться, а ему — решить все мои проблемы. Или хотя бы попытаться. Но нельзя. Он не так прост, как кажется. И, возможно, вовсе не на моей стороне.