Сверлила его взглядом, все еще не совсем отойдя от кошмара, и пыталась восстановить дыхание.

— Госпожа Василевски, меня зовут капитан Янкинс, я следователь. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

Я с трудом приходила в себя. Уж лучше бы вовсе не спала. Покачала головой, прогоняя наваждение.

— С вами все в порядке или позвать врача?

Я прочистила горло и наконец сказала:

— Все в порядке, капитан. Я могу говорить.

Он коротко кивнул и раскрыл папку, которая лежала на его коленях.

— Только для начала скажите, изменилось ли состояние моего мужа?

— Мне не докладывали. А мне первому сообщат о любых изменениях в здоровье господина Василевски. Вы должны знать, что имеете право на адвоката.

— Зачем мне адвокат, если я ни в чем не виновата?

— Что ж, раз так, давайте начнем беседу, но вы в любой момент можете ее прервать до прихода юриста.

— Что ж, раз так, то давайте начнем, — повторила его слова и криво усмехнулась. — Может, я пойму, почему пристегнута к этой чертовой койке, вместо того чтобы быть рядом с супругом?!

Хотела вести себя спокойно, но не получилось, голос сорвался почти на крик.

— Госпожа Василевски, я попросил бы вас сбавить тон.

— Извините, — я сжала зубы.

— Вас нашли на месте преступления соседи и вызвали полицию.

— Да, я помню, соседка кричала… — как-то потерянно и тихо откликнулась я.

— Что произошло, госпожа Василевски? Расскажите свою версию событий.

***

Я хотела сесть, но пристегнутая рука не давала принять удобное положение.

— Вы не могли бы меня отстегнуть?

Следователь покачал головой:

— Не положено. Но если вы достаточно хорошо себя чувствуете, можем поехать в участок.

Почему-то мне показалось, что там будет еще менее удобно, поэтому решила, что лучше пускай останется все как есть.

— Я еще не слишком хорошо себя чувствую, — почти не соврала. Вряд ли меня выписали бы сегодня. По своему богатому опыту знала: оставят как минимум на трое суток, но, что вероятнее, на более долгий срок.

— Что ж, — капитан развел руки в стороны. — Тогда слушаю вас.

— Я находилась в двухнедельной командировке, вы наверняка уже это знаете, а также то, что я корреспондент газеты «Липортский вестник».

Следователь кивнул. А я продолжила:

— Как только мы пересекли границу, по договоренности с пресс-секретарем МВД, меня отвезли в редакцию. Там я оставила вещи и пошла гулять по набережной в центре города.

Я видела, что капитан что-то записывает от руки.

— Во сколько это было?

— Около восьми вечера.

— Почему не поехали сразу домой?

Я пожала плечами.

— Не знаю, не хотелось.

— Кто-то может подтвердить, что вы там гуляли?

Я задумалась. Там, конечно, находилось много народа, но я не встретила ни одного знакомого.

— Боюсь, что нет. Я была одна.

— Ладно, — он снова что-то себе пометил. — Что дальше?

— Когда устала, взяла такси и поехала домой.

— Такси, — сказал следователь. — Как вызывали? Через приложение, по телефону? Возможно, таксист смог бы частично подтвердить алиби.

Прикрыла глаза, вспоминая. А потом расстроенно покачала головой.

— Нет, я увидела такси на улице, просто подняла руку, и оно ко мне подъехало.

— Номер машины или имени водителя вы, конечно же, не помните? — с некоторой насмешкой спросил следователь.

Ну да, с чего бы ему мне верить, если я у него главная подозреваемая?

Я отрицательно покачала головой.

— Ладно, что дальше?

— Когда выходила из машины, мне позвонила подруга, предложила встретиться, но я была слишком уставшая, хотела принять ванну и лечь спать.

— Как зовут подругу?

— Рада Радус.

— Знакомое имя, — прищурился капитан.

— Она моя коллега.

Я знала номер Рады наизусть, поэтому продиктовала его мужчине. Пускай хотя бы часть моих слов проверит.

— Значит, вы закончили говорить и вошли в квартиру? — уточнил он.

— Дверь! Дверь была открыта. Меня это сразу насторожило… — я принялась рассказывать шаг за шагом, как все произошло.

Следователь кивал и иногда помечал что-то на белом офисном листе.

— А потом у меня случился сердечный приступ. И проснулась я вот так, — пошевелила кистью. Так объясните же мне, почему меня в чем-то подозревают?

Следователь вздохнул, как будто очень устал. То ли от меня, то ли от службы, то ли от жизни в целом.

— Подозревают не в чем-то, а очень даже в конкретных вещах: в покушении на убийство господина Алеса Василевски и в убийстве госпожи Ивонны Девус.

Я неосознанно прижала пальцы к губам. Ивонна… Именно это имя я видела в телефоне мужа перед поездкой. Это не случайная любовница. У них был роман, и, похоже, уже давно.

— Капитан, пожалуйста, поверьте, я ни в чем не виновата… — проронила это и сама поняла, насколько глупо звучали слова.

Мужчина криво улыбнулся.

— А теперь давайте я расскажу, как все произошло.

***

— Вы вернулись из командировки и сразу поехали домой. Зашли в квартиру и застали мужа в постели с любовницей. Тогда вы схватили нож и несколько раз ударили господина Василевски в живот, а потом кинулись на госпожу Девус…

С каждым словом я все сильнее чувствовала, как кровь приливает к лицу.

— Да как вы такое могли даже предположить?! Такое мог сотворить только психически нездоровый человек! Вы видели ее грудную клетку?! Да ей же ребра выломали!

Капитан невесело улыбнулся.

— Я вам больше скажу: ей вырезали сердце.

Я схватилась за свое.

— Господи…

— Не делайте вид, что не знали об этом.

— То есть вы хотите сказать, что это я его вырезала?

— Поверьте, за время службы я повидал всякое. И женщины могут быть гора-а-а-аздо более жестокими и изощренными убийцами, чем мужчины. Это происходит не так часто, но ревность толкает людей на необдуманные поступки.

— И куда же я, по-вашему, дела ее сердце? Ведь его, я так понимаю, не нашли?

— Это единственная загвоздка. Куда, Ания, вы его дели?

Мне очень не понравилось, что он назвал меня по имени. Не хотелось быть ближе к этому неприятному типу даже в обращении. Но я находилась в несколько невыгодном положении, чтобы сейчас качать права. Была так зла, что, казалось, если бы не наручники, уже кинулась бы на него и выцарапала бы глаза этому слепцу! Все равно он ими не пользуется, как и мозгом.