– На этом формальная часть встречи заканчивается. В ресторане состоится фуршет. Если Леонид Исаакович согласится присоединиться к нам, вы сможете задать ему свои вопросы, – Подкопаев завершал встречу, пожимал Бородулину узкую руку, блестевшую, словно покрытая лаком.

Дерево утомленно сникло. Крона вновь превратилась в шар, в середине которого была пустота, и там что-то остывало.

Президент Константин Ярославович Вязов проводил Совет по Арктике. «Арктический проект» был любимым детищем Президента. Предтечей прорыва, который должен обновить Россию, создать новую русскую цивилизацию, стать трамплином грандиозных преобразований, о которых скоро он объявит стране. Арктика – рывок в восхитительное русское будущее. Воплощение русской мечты.

Выступал с докладом губернатор Ямала, могучий, подвижный, чьи мысли, казалось, не умещались в круглой лобастой голове, в громогласных словах. Он рассказывал о новых газовых месторождениях, о возведенном на кромке Ледовитого океана заводе по сжижению газа, о порте, куда причаливают гигантские танкеры, забирают сжиженный газ и везут на восток и на запад по Северному морскому пути. Губернатор просил рассмотреть проект железной дороги до океана, что позволит в кратчайшие сроки создать новый очаг арктической русской цивилизации.

– Мы, Константин Ярославович, мыслим не десятилетиями, а веками. Наш ресурс – не только углеводороды, но и «арктическое мышление». С этим мышлением, Константин Ярославович, русские и Луну, и Марс освоят. В Арктике, Константин Ярославович, рождается новый русский человек, о котором вы говорите! В Арктике, если хотите, и я родился, хотя моя родина – Вологодчина!

Президент любил этого громкоголосого силача. Он был «гвардейцем прорыва», был единомышленником и соратником. Таким, как этот губернатор, Президент мог оставить после себя страну. Передать кресло хоть в правительстве, хоть в Кремле.

Докладывал командующий флотом, молодой адмирал, чье худое, с малиновым загаром лицо еще недавно стыло в арктических сквозняках на капитанском мостике крейсера. Корабль уходил в поход из Североморска в Сирию. Адмирал докладывал о недавних арктических учениях по отражению атаки американских Б-52 через Северный полюс. Процент перехвата крылатых ракет приближался к ста, а это значило, что полностью восстановлен пояс арктической обороны, разрушенный в лихие годы.

Президент слушал доклад и думал. Сколько великих трудов затратили военные моряки, чтобы по всей кромке ледовых морей восстановить радиолокационные пункты дальнего обнаружения. Выставить батареи зенитных комплексов. Развернуть аэродромы для дальних перехватчиков, способных встречать бомбардировщики врага у полюса и уничтожить их вместе с грузом крылатых ракет. Народ в России жил трудно, ютился в старых домах, считал копейки, не ведая, сколько тратило государство, чтобы заштопать дыру в обороне, делающую Россию беззащитной мишенью.

– Флот, Константин Ярославович, ждет с нетерпением спуска на воду двух многоцелевых лодок. Это изменит стратегический баланс в акватории Ледовитого океана в нашу пользу. Нас тревожат слухи о сокращении оборонного бюджета. Это может сказаться на строительстве лодок.

– Не верьте слухам. Лодки сойдут со стапелей Северодвинска в срок, – сказал Президент и подумал, что и этот молодой адмирал украсит собой передовой гвардейский отряд, который пойдет на прорыв.

Докладывал глава кораблестроительной корпорации, немолодой, с седой гривой волос, в клетчатом пиджаке и модном шелковом галстуке. Таким он появлялся в обществе западных и японских дельцов, размещая заказы на зарубежных верфях. Он докладывал о серии атомных ледоколов, которые строятся в Петербурге на Балтийском заводе. Первый из них уже покачивался на невской воде.

– Эти ледоколы, Константин Ярославович, превосходят по мощности американские и китайские. Именно они потянут через льды танкеры с ямальским газом. А также караваны японских судов, которые уже выстраиваются в очередь для прохода в Европу через Севморпуть.

– Назовите один из ледоколов «Русская мечта». И пусть на нем будет самая молодая команда, – произнес Президент.

Он услышал, как издалека налетает гул, словно несся метеорит, разрывая воздух, раскаляясь, превращаясь в огненный шар. Этот шар налетел, ударил в грудь, вышиб из кресла. Вязов рухнул на пол, корчился, оглушенный. И еще удар, сильнее первого, настиг его, расплющил, прилепил к стене. Он казался плоской, размазанной кляксой. В груди была дыра, как от бронебойного снаряда. Из носа, ушей и рта хлестала кровь.

В банкетном зале были накрыты столы на высоких ножках. Было вдоволь яств и горячительных напитков. Леонид Исаакович Бородулин после своих заявлений изъявил желание пообщаться в непринужденной обстановке с журналистами и видными персонами российской оппозиции. Его окружили, осаждали вопросами, желали с ним чокнуться, славили его возвращение в большую политику. Подкопаев у столика потягивал виски с кристалликом льда. Смотрел, как Вероника, словно игривая рыба, ныряет среди гостей, принимает ухаживания, обольстительно улыбается, очаровывает своими лазурными глазами.

Бывший чемпион мира по шахматам потирал ладонью лоб, в котором по-прежнему витали бесчисленные комбинации. Сказал Подкопаеву:

– Конечно, Бородулину есть место в нашем правительстве, и, конечно, на видных ролях. Но все же он слишком одиозен для роли президента. Пусть помогает финансами, пусть послужит своим интеллектом, не правда ли?

– Мне кажется, он из тех, кто любит смахивать фигуры с доски, – глубокомысленно ответил Подкопаев, заставив чемпиона мира задуматься и молча отойти.

Бывший премьер-министр с шаляпинским баритоном чокнулся с Подкопаевым и произнес:

– Нам рано приступать к открытым действиям. Нам надо наращивать протестные настроения, главным образом среди интеллигенции. Здесь очень помогут деньги Леонида Исааковича.

– А не разыграть ли вашему правительству мнимое самоубийство? Вдруг вы все исчезаете, Президент Вязов теряет бдительность, а потом, лет через десять, вы появляетесь, и Президент в страхе покидает Кремль.

– Я думал об этом, – пророкотал экс-премьер, откашлялся, прочищая горло.

Подкопаеву показалось, что он запоет «Дубинушку».

В зале было шумно. Кто-то начинал ссориться. Кто-то со смехом гасил ссору. Подкопаев смотрел, как Вероника разговаривает с Бородулиным, как вытягивается беличье лицо Леонида Исааковича и быстрый рот что-то шепчет Веронике. Та, запрокинув голову, открыв свою белую шею, смеется.

Она подошла к столу, где толпились винные бутылки. Взяла два бокала и наполнила их светлым вином. Люстра отражалась в бокалах, и Подкопаеву показалось, что Вероника опрокинула в бокал содержимое стеклянного пузырька. Но, быть может, это был отблеск люстры. Она поднесла бокал Бородулину. Тот принял бокал. Они с Вероникой скрестили руки, собираясь выпить на брудершафт. Бородулин торопился выпить вино, но Вероника не позволила. Поцеловала его. Подкопаев видел, как Бородулин не хочет выпускать ее губы из своих. Вероника отстранилась, выпила свой бокал, Бородулин последовал за ней. Своей лакированной белой рукой обнял Веронику за талию. Та со смехом выскользнула, затерялась среди гостей. Вдруг появилась перед Подкопаевым: