Сдала. Тем более что цену Джордж не снижал… к договору не придирался. Его все устраивало. Улыбался, показывая крепкие белые зубы. Свои. Все время говорил спасибо.

Говорил по-русски. Родители откуда-то из России. Говорил с небольшим акцентом. Это шарма придавало. И все больше он нравился Алене. Не зря сдала. Тем более что честно сказал, что только на два месяца.

Через день позвонил.

– Простите, я не могу никак найти, где у вас сковороды помещаются. Хочу картофель жарить.

Алена удивилась и расчувствовалась. Наш бы сказал – «картошку пожарить». И не «сковороды», а «сковородки». Да и вообще, просто в ресторан завалился б. Ведь богатый товарищ, иностранец этот, судя по тому, какую квартиру снял, за такие деньги. А тут – «сковороды».

Она поехала на квартиру.

– Давайте уж, пожарю вам ваш картофель, – говорит.

Пожарила.

Собралась уходить.

А он:

– Может, со мной? А то одному… каждый раз… один да один…

Сели трапезничать.

Разговорились.

Он ученый. Приехал по приглашению Академии наук. Читать двухмесячный курс. Вроде как мастер-класс такой. Она не поняла, о чем именно читать. И не надо. Ей главное – женат ли.

Не женат.

Рассказывал. Зубы сверкают. Улыбается… «Картофель» оба ели за обе щеки.

Он в Москве первый раз. Ничего не знает тут. Из академии обещали машину прислать. По городу повозить.

Пока не прислали.

– Если захотите, позвоните мне, я вам город покажу. У нас есть что посмотреть. Москва ведь, – сказала.

И ушла.

Он позвонил сразу же, еле до дому успела добраться.

– Знаете что. Я оказался дурень. Я хотел прогуляться по городу. И не сказал. Может – завтра?

Аленушка удивилась и обрадовалась. Такой славный этот «дурень» оказался. Скромный. Деликатный. И опять же, так хорош собой…

А вдруг?

Почему бы и нет?

А что «почему бы» – и сама еще не поняла. Решила, потом поймет. Если получится. И пошли назавтра вместе на Москву смотреть. Было просто и хорошо.

Гуляли долго. Устали. Зашли в кафе перекусить.

Потом он взял такси, отвез ее домой. Не ближний свет от центра.

Потом, через несколько дней, почти через неделю, позвонил. А уже и заскучала немного. Честно говоря.

Позвонил. Говорит:

– Простите, Аленушка, понимаете… Я подумал… быть в Москве и не быть в Большом театре? Как-то плохо совсем. Может, поможете? Вы ведь всё можете…

Так и сказал.

Билеты достала с трудом. Для «гостя из Новой Зеландии».

Привезла ему на квартиру.

А он:

– Составьте мне компанию, а то один да один.

Составила.

Балет «Лебединое озеро». Он в восторге. Восхищался, как ребенок. Хлопал даже там, где никто и не пробовал. Был счастлив.

После спектакля проходили мимо киоска. Уже поздно, а открыт киоск. Выбирал долго букетик. Внимательно. Обстоятельно. В руках вертел. Принюхивался.

Выбрал. Подарил.

Ей нравится.

И вообще ей нравится все. И что внимательный. И что «один да один»…

И что на «вы». Уважительно. Мило.

В общем, нравится этот «клиент». Этот гость из Новой Зеландии далекой. Нравится, и все.

…Два месяца прошли быстро.

Позвонил. Говорит, уезжает скоро. Надо встретиться.

Голос его казался печальным. Может, показалось. Но сердце забилось.

Приехала.

– Вот, Аленушка, деньги оставшиеся. За несколько лишних дней.

– Что вы, зачем? – пролепетала.

Он кладет деньги на стол. Рядом с красивой коробкой. Конфеты. Ей.

Говорит:

– Спасибо вам за всё. За внимание. За помощь… И вообще…

И целует… ее руку. И смотрит. В глаза.

– И еще. Вот мой телефон в Веллингтоне. Мало ли что?! Я ведь вернусь через месяц. Дождитесь меня. Ладно? Дождетесь?

Сердце вот-вот выпрыгнет. Не обманули предчувствия. К ней вернется. Специально – к ней!

– Дождусь. Приезжайте. Обязательно дождусь.

Улетел.

Почему же все-таки – руку? И все еще – на «вы»? Понятно. Не торопит события. Настоящий иностранец. Наверно, у них – так. В их Новой Зеландии.

И решила собой всерьез заняться. Подруга давно говорила, надо ей похудеть. А она, Аленушка, так сладкое любит! Не может без него. И как назло, Елисеевский знаменитый рядом. А там – торты такие!!! И не может мимо пройти. И не проходит. Может съесть пол-торта сразу.

Такое удовольствие! Сплошные гормоны радости.

Но сейчас решила – принесет жертву. Ведь так хорош! Стоит принести. Ради такого. Тем более съемная квартира с Елисеевским не рядом.

А вдруг?

Было трудно. Если подруги приносили ей в чего– нибудь из любимого сладенького – отворачивалась. Нет, и все. И – худела… худела… совсем прозрачная стала. Но легкая, красивая…

Трудно ей, но так решила. Он прилетит, а она – еще лучше стала!

А квартира пустовала. Никому ее не хотела сдавать. Хотя появился клиент на целый год. Отказала. Ждала. Он же обещал вернуться.

А вдруг?

И вдруг он звонит:

– Аленушка, дорогая, я буду к декабрю. Хотел бы раньше, но не получится. Я и сам бы хотел, но…

Еще целых два месяца с половиной.

Решила квартиру сдать на два месяца. Жить надо на что-то.

«Какой же он хороший, звонит мне, старается вырваться», – думает.

И ждет.

И вот он звонит опять.

– Аленушка, я прилетаю раньше. Завтра билет беру. Ждете меня? Что вам привезти?

И называет дату.

Она так обрадовалась! Он летит! Летит раньше! Думает о ней!

И вдруг соображает, что квартиру-то сдала! Не знала же, что прилетит раньше. Сдала на полных два месяца.

Та-ак. Что делать?

Пришлось расторгнуть договор. Штраф большой заплатила.

Ну и что?! Он же, он летит! К ней! Заботится… что привезти, спрашивает. Неужели это все с ней происходит?

Прилетает гость новозеландский.

Встретились прямо в ее квартире. Ждала. Стол накрыла красивый.

Встреча была чудесной. Теплой. Нежной даже. Привез сувениры. И коробку какую-то красивую. А там – красивый шелковый платок.