– Дуги, что мы будем делать?

Еще несколько секунд молчания.

– Я не знаю.

– Что… что, по-твоему, случилось с Дарреном?

Я внимательно наблюдала за ним. Дуги воспринял исчезновение Даррена неплохо, лучше, чем пропажу Мартина. Но случай Даррена не получалось объяснить так, как случай Мартина. У него не было причины уходить. Если только он не поцапался с Эммой. Но это не объясняло ее состояние.

– Я не знаю, – ответил мне бесцветный, бесчувственный голос. Дуги смотрел в темноту, а не на огонь.

– Ты… ты же не веришь тому, что сказала Эмма, не так ли?

– Я не знаю…

– Дуги…

– Нет, – отрезал он. – Я ей не верю. Но…

– Он бы не исчез, – закончила я за него.

– Да. – Он прижал пальцы к глазам. – Даррен иногда бывает пустоголовым дураком, но он не ушел бы просто так. Кроме того, его машина здесь. Я просто… Я просто хотел бы, чтобы мы могли что-то сделать. Прямо сейчас.

– Знаю, – попыталась его утешить я, потому что он с каждым мигом выглядел все более взволнованным. – Мы и сделаем, как только рассветет. Доберемся до дороги и воспользуемся телефоном Эммы, а если не сможем поймать сигнал, тогда просто будем идти, пока не найдем кого-нибудь. В смысле, на самом деле мы не в глуши. Та девушка сказала, что здесь живет много людей, просто дома разбросаны по местности.

Я уставилась на Дуги. Он все еще прятал лицо в руках, сжимая кулаки, словно хотел стереть воспоминания о последних двух днях, начать все заново. Я не видела никаких следов слез, но его кожа была в красных пятнах, челюсть сжалась. Я не знала, что сказать.

Внезапно он поднял голову и посмотрел на меня. Огонь медленно угасал, погружая его лицо в тень. Это сделало Дуги почти пугающим, особенно когда его блестящие глаза вперились в мои.

– Давай попробуем поспать, – сказал он. – Я хочу, чтобы этот день закончился.

Не было никаких обсуждений, кому где устраиваться. Не говоря ни слова, мы оба устремились к самой большой палатке, где уже тихо сопела Эмма. После всего, что произошло, никто не хотел ложиться один.

Мы заползли в наши мешки, а затем Дуги переместился ко мне и обнял меня за талию, устраиваясь в ту же позу, в которой мы лежали прошлой ночью. Я не жаловалась. Мне нужен был комфорт.

Я не поняла, как уснула, но когда открыла глаза, в палатке стало светлее. Солнце еще не встало, но уже собиралось. Дневной свет был серым, силуэты и тени принимали правильные формы, но все еще оставались бесцветными, приглушенными. Из-за холодного воздуха у меня замерз кончик носа. Несмотря на это, мне было ужасно душно. Какое-то время я не могла понять, что не так, но потом ощутила жесткий обруч на талии. Дуги держал меня так крепко, что было трудно дышать.

Не желая его будить, я попыталась поднять руки так, чтобы достать молнию и впустить воздух. Пришлось потревожить Дуги, и позади меня раздалось бормотание.

– Извини, – тихо сказала я. Эмма тоже еще спала.

Дуги не ответил, хотя я была уверена, что разбудила его. Я обернулась.

Он крепко сжимал губы и не открывал глаза. Волосы прилипли к голове, а лоб лоснился. Встревожившись, я осторожно потрогала его лицо. Оно пылало, а кожа была липкой от пота. Дуги снова застонал, отстраняясь от моего прикосновения. Его рука соскользнула с моей талии. Я села, стараясь двигаться осторожно, осознавая, что любое перемещение веса вызывает колебания надувного матраса под Эммой и Дуги. Я медленно сунула руку под край его спального мешка и пощупала плечо. Оно было лихорадочно горячим, а футболка липла к телу, как вторая кожа.

Испугавшись, я отдернула руку, схватив ее другой. В ладони будто осталось тепло от кожи Дуги. Он что, болен? Прошлой ночью Дуги, конечно, был не в форме, но в целом выглядел неплохо.

А вот сейчас он был не в порядке. Я быстро оценила свое состояние. Все нормально. Ни жара, ни дурмана. Желудок не беспокоит. Чем бы ни заболел Дуги, я, кажется, этого не подцепила.

Я вспомнила блеск его мокрых волос. Как он упал в море. Дело в этом? Прошлой ночью было холодно, а в воде еще холоднее.

– Дуги, – прошептала я. Его брови дернулись, но он не пошевелился. – Дуги.

Я пожала его плечо, сначала мягко, потом сильнее. Я не понимала, почему хочу разбудить Дуги. Только знала, что боюсь остаться одна. Я сказала себе, мол, хочу поговорить с ним, выяснить, как он себя чувствует, какие у него еще симптомы, но вряд ли это была правда.

– Дуги!

Эмма тихо забормотала, переворачиваясь во сне, но она меня не интересовала. Я смотрела на Дуги, словно могла разбудить его силой мысли. Кажется, сработало. Его веки затрепетали, затем полностью открылись. Сначала его взгляд был расфокусированным, потерянным. Затем он посмотрел на меня.

– Уже утро? – прохрипел Дуги, чем немало меня встревожил.

– Вроде как, – тихо ответила я.

Он оглянулся вокруг, увидел тусклый свет, все еще спящую Эмму.

– Что случилось?

Я закусила щеку и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Что?

– Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую… – Он подумал. – Мне холодно. – Едва произнеся слова, Дуги начал закапываться глубже в свой спальный мешок. – Почему здесь так холодно?

Ничего подобного. Воздух в палатке быстро нагревался в унисон утреннему солнцу.

– Не холодно, – ответила я, и мое сердце упало. Только бы Дуги не заболел, не сейчас.

– Очень даже, – не согласился он. – Где мой джемпер?

Не говоря ни слова, я передала ему одежду. Дуги сел и поспешно начал натягивать ее на себя, дрожа всем телом.

– Ох. – Он схватился за голову и снова плюхнулся на надувной матрас.

– Что такое?

– Голова кружится, – сказал он, все еще прижимая руку ко лбу.

– Ты болен, – сказала я. По какой-то причине я должна была произнести это вслух.

– Ничего подобного. Я в порядке. – Но даже говоря это, он пытался закопаться еще дальше в свой мешок.

– Как твоя лодыжка?

Дуги задумался и, судя по шелесту, попытался проверить ногу. Через полсекунды он резко остановился, и выражение его лица изменилось.

– Болит.

– Дай погляжу.

– Недолго, – предупредил Дуги, подтянул одеяло выше и снова задрожал.

Я внимательно присмотрелась. Чем светлее становилось, тем хуже выглядела его кожа. Бледная, слегка желтушная. После очередной судороги он сглотнул и наморщил нос.

– Ты в порядке?

Он не ответил, но мгновение спустя пришел в движение. Несмотря на то что раньше Дуги отказывался вылезать из своего кокона, теперь он бился и дергал спальный мешок, стараясь встать и не обращая внимания на поврежденную лодыжку. Я озадаченно наблюдала, как Дуги выскочил из палатки, а через несколько секунд услышала звуки рвоты и кашля. Его тошнило.