Он — приходилось это признать — был в этом триопредставителем прошлого. Это прошлое уходило на глазах, доживало последниегоды, а может быть, уже месяцы, но сейчас, в решающий для их бизнеса момент,его сила была еще велика, и Николай Степанович должен был воспользоваться ею,чтобы не остаться не у дел, чтобы обеспечить свое будущее.

Сергей Сергеевич вносил в их дело опыт хозяйственника иэкономиста, знание производства, рынка сырья и сбыта. Он вносил своисобственные, неожиданно очень значительные, средства. («Как же мы позволилитебе так разбогатеть?! — подумал Николай Степанович, когда узнал оразмерах этих средств. — Проглядели, проглядели!») Он вносил в их делопроизводственные мощности руководимого им крупнейшего в городе и регионекомбината хлебопродуктов, который они при мощной поддержке стоящих за НиколаемСтепановичем структур, быстро прибирали к рукам, одновременно подминая всесмежные предприятия, чтобы сделаться монополистами в этой всегда процветающей инужной даже самым бедным, самым нищим людям отрасли. Достаточно трезво мыслящийНиколай Степанович сознавал, что Сергей Сергеевич — представитель будущего,новый человек, человек завтрашнего, капиталистического дня; и НиколайСтепанович надеялся пробраться вместе с ним в это «светлое будущее».

И, наконец, Кастет, или Матвей Иванович, как они называлиего в этой комнате, был несомненным представителем настоящего, представителемсегодняшнего дня, темного и смутного переходного времени, представителемнастоящей, несомненной реальной силы, и вечной, никогда не слабеющей, а толькокрепнущей и растущей власти, но власти подпольной. Он решал все проблемы,возникающие перед ними, — с конкурентами, с неаккуратными поставщиками инесостоятельными должниками; и деньги за ним стояли огромные, хотя все и понимали,насколько эти деньги грязные и кровавые. Для того-то и были Кастету нужны егопредставительные компаньоны и их общее дело: чтобы отмыть эти кровавые деньги,чтобы смыть кровь и грязь со своих волосатых рук и войти в «светлое будущее»преуспевающим и уважаемым бизнесменом.

— У нас проблема, коллеги, — начал СергейСергеевич, — новгородские конкуренты зашевелились, собираются открыватьздесь свой филиал, все бы еще ничего, пока ситуацию мы держим под контролем, новместе с директором новгородского комбината к нам в город приехала некая ОльгаМихайловна Кузнецова. Это совсем молодая женщина, можно сказать — девчонка, ноэто не должно вводить вас в заблуждение. На мой взгляд, это наш самый серьезныйконкурент.

— Что еще за девчонка? — Кастет уставился наСергея Сергеевича своими маленькими холодными глазками.

— Она за два года утроила продажи хлебопродуктовновгородского комбината. Комбинат был на грани банкротства, а теперь онпроцветает, и ему уже мало своего традиционного региона. Они открывают здесьсвое отделение и хотят торговать на нашей территории. Если сегодня мы проглядимее — завтра будет поздно.

Видя, что коллеги с сомнением покачивают головами, ондобавил:

— Понимаю ваш скептический настрой, но в нашем делебывают личности, способные что-то создать быстро только силой своего ума иделовой хватки, и пол и возраст в данном случае не имеют значения.

— Я въехал. Это — чисто моя проблема, — Кастеткоротко рубанул воздух волосатой ладонью, — завтра вашей девчонки небудет.

Сергей Сергеевич поморщился.

— Ну, как вы… А, впрочем, нет человека — нет проблемы.Только я очень прошу вас, сделайте так, чтобы это выглядело, ну… как несчастныйслучай, что ли. А то убийство.., конечно, в наше время этим никого не удивишь,но все-таки.., начнется это — кому выгодно, кому невыгодно… Постарайтесьобставить это как несчастный случай.

— Ладно, не суетись, я все понимаю.

Четвертым в этой комнате был крошечный микрофон, запрятанныйв укромное место.

Анатолий Петрович Чистяков многие годы отработал рука обруку с Николаем Степановичем: тот — по партийной линии, этот — по линиигосбезопасности. Линия партии всегда была ведущей, Анатолий Петрович был как быв подчинении, но вместе с тем он всегда хотел держать руку на пульсе, а дляэтого он должен был много знать. Поэтому с давних пор, еще когда он был всеголишь майором КГБ, он взял за правило прослушивать все разговоры своегопартийного босса. Ну, не все — так самые важные.

Надо сказать, Чистяков не был одинок или оригинален в этомсвоем стремлении все знать о «старшем брате»: «Государство в государстве»,органы госбезопасности втайне от партийного руководства следили за самим этимпартийным руководством, снизу доверху, можно сказать, с его молчаливогоодобрения: ведь каждый партийный босс хотел знать все о своих подчиненных идавал санкцию на прослушивание их разговоров, на слежку за ними, считая, что ужсам-то он вне подозрений.., но его начальник точно так же давал санкцию наслежку за ним — и так до самого верха.

Анатолий Петрович рос одновременно с Николаем Степановичем, поднималсяпо служебной лестнице. Теперь он уже должен был вот-вот получить первуюгенеральскую звезду, но времена изменились, спрос был на молодых и шустрых,умеющих держать нос по ветру, и Чистяков, со всем его опытом, мог оказаться неу дел. Поэтому, когда сын его двоюродного брата сделал большую карьеру вНовгороде и приехал в наш город с большими деньгами и еще большими планами набудущее, и предложил ему уволиться из органов и пойти в его фирму начальникомслужбы безопасности, он недолго раздумывал. Он дал согласие и теперь дожидалсятолько официального открытия в городе филиала новгородской фирмы, а пока попривычке прослушивал разговоры своего партийного босса, набирая на тогокомпромат на всякий пожарный случай.

Выйти на конспиративную квартиру в «сталинском» доме былонесложно, потому что передвижения всех больших и не очень больших начальниковиз Смольного были известны и не менялись годами: из дома на работу, высшееначальство тоже в Смольном, пешком дойти, совещания, выезды на места, ворганизации, два раза в год — торжественное праздничное заседание в театреоперы и балета имени Кирова — тьфу! Сейчас опять переименовали в Мариинку!Поэтому, когда подчиненные доложили Чистякову, что Николай Степанович изредкаездит куда-то в город, он сгоряча подумал, не завел ли старик любовницу, но, позрелом размышлении, эту мысль отбросил, потому что чего-чего, а этого заНиколаем Степановичем не водилось: честно прожил всю жизнь с одной женой иникогда ей не изменял, чему, откровенно говоря, сам Чистяков немало удивлялся,не уставая поражаться ее габаритам. Тем более стоило поинтересоваться, куда этоповадился Николай Степанович, и хоть старый осел пытался соблюдать конспирацию— он оставлял машину за полквартала и героически шел к нужному домупешком, — квартиру вычислили быстро. Нашпиговать ее микрофонами было деломтехники, чистяковские мальчики были профессионалами. И хоть у Кастета при себевсегда было не меньше семи человек охраны, которая входила в квартиру первой иякобы тщательно осматривала ее, ни одного микрофона пока не нашли. Сегодняшнийулов Чистякова просто потряс. Смерть Ольги его никак не устраивала: карьера ворганах заканчивалась, и все его будущее зависело теперь от нового назначения,он должен был показать себя перед новыми хозяевами во всем блеске.