Андрулеску перевернул последнюю страницу доклада и нахмурился. Забарабанил пальцами по столу.

— Ты понимаешь, что происходит? — кинул он на приора мрачный взгляд. — Это кому же мы так перешли дорогу?

Вопрос был риторический.

Алекс пожал плечами.

— Ладно. Надо выяснить, кто владелец этой фирмы, как ее там… — Антуан заглянул в отчет, — «Фармация-нова». Найди человека, который займется этим делом и не станет задавать лишних вопросов.

— Понял, мастер.

— Фирма наверняка подставная, — продолжал размышлять вслух Андрулеску, — и владелец тоже. Но через него мы сможем выйти на настоящего. И когда я узнаю, кто эта крыса, которая хочет меня разорить… — Голос мастера внезапно упал до свистящего шепота. Рука, только что барабанившая по столу, сжалась в кулак, сминая кожаную папку с бумагами так, словно эта была салфетка. — Когда я узнаю… — Он поднес смятую папку к глазам, в которых сейчас полыхала холодная ярость, — я не оставлю от этой твари мокрого места!

Раскрыв ладонь, он позволил разорванным бумагам упасть на стол.

Алекс молча склонил голову, признавая правоту своего хозяина.

Когда он ушел, Антуан вернулся к ноуту. Нужно было проинструктировать детектива. Того самого, что следил за Ликой на Тайре.

Вчера вечером детектив скинул ему по скайпу несколько снимков. На паре из них был уже знакомый Гелендваген под разными ракурсами. Машина стояла припаркованной у стен двухэтажного коттеджа из белого кирпича. Еще на двух фотографиях оказался молодой темноволосый мужчина, тот самый, что встречал Лику возле отеля. И на этот раз он был без темных очков. Фотографу удалось поймать его лицо крупным планом: прямой нос, прищуренные глаза, резкий излом бровей…

Антуана целый день мучила мысль, что это лицо ему очень знакомо. Где-то он уже видел и эти высокие скулы, и этот породистый подбородок… Образ, который он никак не мог уловить, вертелся в памяти, раздражая и тревожа. И вот теперь, наконец, вспыхнул ярким воспоминанием.

Антуан скрипнул зубами.

Нет, это не может быть он, черт возьми! Мертвые не возвращаются, а Захар Стромов мертв.

Мертвее не бывает. И он, Антуан, в этом уверен.

Он сам его хоронил.

Утро не принесло облегчения. Лика проснулась такой усталой, будто всю ночь носила мешки с камнями. Голова была тяжелой, тело — чужим. Кожа стала такой чувствительной, что любое прикосновение к ней казалось прикосновением к оголенному нерву. А еще зуд между ног усилился, и не обращать на него внимания стало намного труднее.

Но надо было вставать, одеваться и топать на базу. Впереди ждал рабочий день.

Она наспех оделась, кое-как позавтракала. Проверила, все ли вещи сложила в свой единственный чемодан. Их у нее было не так много, чтобы она могла позволить себе что-то забыть.

Около семи Лика уже спустилась в фойе отеля и не без сожаления сдала ключи. Попросила администратора вызвать такси. От нее не укрылось, каким масленым взглядом молодой человек окинул ее фигуру, затянутую в строгий костюм с наглухо застегнутым воротником. Даже идя к выходу она чувствовала, как его взгляд прожигает дыру в ее ягодицах через плотную ткань скромной юбки.

А потом был таксист, призывно улыбавшийся ей всю дорогу через зеркало заднего вида.

И охранник, пропускавший ее на территорию базы.

И еще с десяток мужчин, которых ей пришлось обойти по широкой дуге, чтобы в целости и сохранности добраться до рабочего места.

Влетев в кабинет, Лика захлопнула дверь и тут же привалилась к ней спиной. Чемодан с глухим стуком выпал из рук. Лика закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Потом расстегнула верхнюю пуговку блузки. На шее и верхней части груди выступили капельки пота.

— Доброе утро, — голос Неймана ворвался в ее сознание, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Испуганно распахнув глаза, Лика сжала пальцами воротник.

— Извините, профессор, я не знала, что здесь кто-то есть…

— Наблюдение ведется круглосуточно. Вы сегодня рано пришли. Что-то случилось?

Поднявшись с кресла, Нейман подошел к девушке. Ее рабочий день начинался в восемь часов, и появляться здесь раньше смысла не было. Если только что-то не заставило ее прийти раньше.

Лика попробовала улыбнуться, но губы не слушались. Хотелось плакать, кричать, бить кулаком в стену. В общем, сделать хоть что-то, чтобы выплеснуть ту бурю эмоций, что раздирала ее изнутри.

Но вместо этого она ответила:

— Все нормально, — и опустила взгляд.

Нейман задумчиво поскреб подбородок. Девушка, стоявшая перед ним, выглядела совсем не нормально, как бы она ни пыталась это скрыть. И он, зная о ней кое-какие подробности, вполне представлял, что сейчас происходит.

Вчера вечером у него состоялся очередной разговор с Андрулеску. Генри долго думал, стоит ли сообщать тому о появлении Стромова. В том, что это выживший сын Захара, он был уверен. В конце концов, осторожность взяла верх, и Нейман решил придержать козырную карту.

— Знаешь что, — произнес он после минутной заминки, — давай выпьем кофе и поговорим, пока здесь никого нет.

Лика неуверенно кивнула.

— Тебе не нужно меня бояться, Лика, — заговорил Нейман, когда ароматный напиток был готов, и девушка чуть подрагивающими руками поднесла картонный стаканчик к губам. — В том, что ты здесь, есть и моя заслуга. Это я писал прошение с просьбой направить тебя сюда.

Поперхнувшись от неожиданности, Лика уставилась на него расширенными глазами.

— Что? Что это значит?

— Тебе что-нибудь говорит имя Антуан Андрулеску?

Лика сильнее вцепилась в стакан. Неужели Нейман что-то подозревает о ее нечеловеческих корнях?

— Да, — медленно проговорила она. — Это нынешний глава Химнесса.

— И твой отец.

Стакан выскользнул из рук, расплескав по столу черную жидкость. Лика застыла, глядя, как по блузке расползаются безобразные пятна. В голове пожарной сиреной сигналила одна мысль: «Он знает! Знает! Откуда?! О, боже, меня сошлют в резервацию…»

— Успокойся.

Нейман даже не повысил голоса. Абсолютно спокойно, неторопливо, взял с полки пачку салфеток и промокнул разлитый кофе. Потом кивнул на шкаф, в котором висели чистые халаты, предназначенные для сотрудников:

— Переоденься. Ничего страшного не произошло. Я знал, кто ты, еще до того, как увидел тебя. Мы с твоим отцом знакомы так много лет, что ни у него, ни у меня не осталось секретов. — Тут он, конечно, лукавил.

Лика машинально подчинилась. Странное дело, слова Неймана не удивили ее, словно где-то в глубине подсознания она все время знала об этом. Но теперь у нее сложилась картинка.