— Я ее вполне понимаю. Посуди сам. Появляется некто и вдруг заявляет, что ты не человек, а существо человеческой породы, которое по закону должны держать под строгим надзором. Как ты к этому отнесешься? Пошлешь его нахрен. Ей нужны доказательства. Причем такие, которые она не смогла бы опровергнуть.

— И что ты предлагаешь?

— Для начала сними линзы и покажи, что ты на самом деле тот, за кого себя выдаешь.

— А потом?

— Потом уговори связаться с отцом. Сам того не зная, он выступит на твоей стороне. Лика поймет, что ты не обманывал.

Стромов сжал кулаки.

Последняя идея пришлась ему не по душе. При мысли о том, что Лика будет общаться с Андрулеску, его всего передернуло.

— А нельзя ли без этого?

Борис осуждающе покачал головой.

— Кир, им придется встретиться. Андрулеску знает о существовании дочери, следит за ней и, я больше чем уверен, повлиял на ее появление здесь. Она зачем-то нужна ему на Тайре. К тому же он наверняка знает и о тебе. Лучший выход в этой ситуации — взять девчонку в союзники.

С тяжелым вздохом Кир привалился спиной к стене. Спина была мокрая от испарины, рубашка прилипла к телу. Нужно было что-то решать прямо сейчас.

— К тому же, — добавил Борис последний аргумент, — она твоя пара. И у нее первая течка. Ты должен ей объяснить, что это такое. Если не хочешь, конечно, чтобы ее перетрахал весь личный состав гарнизона.

Лицо Кирилла на секунду стало белым, как снег. А потом буквально побагровело. Картина, которую нарисовало воображение, повергла Стромова в бешенство.

Да, он готов был до последнего врать себе, что Лика ему не нужна, что она только средство, но стоило лишь подумать о других мужчинах рядом с ней — и все! — хладнокровие, воспитанное годами, испарялось, словно по волшебству. Зверь становился неуправляемым. Темное животное начало, живущее в каждом вере, выплескивалось наружу.

— Ты прав, черт возьми, — произнес он, цедя слова сквозь стиснутые зубы. — Я сделаю все, что должен. Но игра будет по моим правилам.

Закусив губу, Лика вглядывалась в свое отражение в зеркале над умывальником. И это отражение совсем ей не нравилось. А еще не нравилось то, что происходит сейчас с ее организмом.

Трусики были влажными, хоть отжимай. Пришлось использовать пару салфеток, чтобы привести их в относительный порядок. Низ живота приятно тянуло. Легкий зуд между ног вызывал дискомфорт. И желание.

Да-да, то самое, что возникает от долгого воздержания.

Лика была девственницей в физическом смысле, но не монашкой. И пусть ее отношения с мальчиками ограничивались только парой поцелуев в средней школе, она прекрасно знала, как снять себе напряжение. Это была ее глубоко интимная тайна, признаться в которой она не смогла бы даже под страхом смерти. И вот сегодня утром, в дэше, она впервые смутилась и отказала себе в такой малости. Думала, что возбуждение быстро пройдет.

Оно и прошло. На время. Отступило перед новыми тревогами и впечатлениями. А теперь вернулось с утроенной силой. Как раз в тот момент, когда она снова увидела Кира.

И утром, если быть честной, она тоже думала о нем.

Так может, все дело в нем? В этом мужчине…

Или он здесь ни при чем, а это она засиделась в девках, и вот результат — превращается в нимфоманку?

Зачем она вообще поехала с ним?!

Лика могла тысячи раз задавать себе этот вопрос, но разумного ответа не было. Где-то в глубине души она знала, что хотела увидеть его, целый день ждала, вдруг он позвонит, надеялась, тешила себя глупой надеждой. И когда он появился там, у шлагбаума, она едва не обомлела от счастья. В первый момент. Пока он не открыл рот и не назвал себя ее братом.

Братом!

Если он хотел оскорбить ее и унизить, то у него это вышло просто отлично! Такую пощечину не скоро забудешь.

Волна праведного возмущения прокатилась по девушке. Лика тряхнула головой, отбрасывая неприятные воспоминания. Нет, сейчас она не будет думать об этом. Сейчас она выйдет отсюда с гордо поднятой головой и окатит этого типа таким презрением, на какое только способна. А потом потребует вызвать такси и забудет это нелепое знакомство, как глупый сон!

Лика побрызгала на лицо холодной водой, чтобы хоть немного остудить горящие щеки. Потом переделала узел на затылке, который немного поистрепался за целый день. Она тщательно собрала все пряди — волосок к волоску — чтобы ни одна не выбивалась из гладкой прически. Лика знала, что так выглядит старше и серьезнее, и это был именно тот эффект, которого она добивалась.

Теперь, чувствуя себя немного увереннее, она толкнула дверь в коридор.

В коридоре ее ждал сюрприз. Кирилла нигде не было видно, зато Борис стоял в нескольких шагах от туалета. Увидев девушку, он поспешно шагнул ей на встречу.

— Все нормально?

Лику насторожил его взгляд. Слишком внимательный. Он скользнул по ее лицу, явно что-то ища, а уже в следующий момент Борис сделал вид, что это была случайность.

— Да, со мной все в порядке. Где Кирилл? — она заглянула ему через плечо в глубину коридора, где белели резные перила лестницы, поднимавшейся на второй этаж. — Он сказал, что нам нужно поговорить, и ушел?

— Ну, не здесь же. Идем, он ждет в кабинете.

Это было резонное замечание.

Пожав плечами, Лика поднялась по лестнице вслед за своим провожатым. От ее взгляда не укрылись ни дорогие картины в позолоченных рамах на стенах, ни то, что лестница была сделана из натурального дерева. Снимать такой дом стоило кучи денег. Кто же ты на самом деле, Кирилл…?

Борис остановился так внезапно, что Лика едва не уткнулась лицом ему в спину.

— Пришли, — он открыл перед ней тяжелую дверь.

В отличие от своего друга, Борис ее не пугал, не возбуждал, и вообще она ощущала его, как нечто нейтральное. Именно ощущала. Лика вдруг поняла, что к ее пяти чувствам, данным природой, добавилось новое, но названия ему она пока дать не могла. Вот Кирилл ощущался как нечто запретное, опасное и желанное в красно-черных тонах. А Борис казался похожим на чистую воду. Прозрачную и немного прохладную. Рядом с ним было комфортно, рядом с Кириллом — постоянное напряжение. Возможно, она судила предвзято. Возможно.

Шагнув за порог, Лика услышала, как дверь с легким шорохом захлопнулась за ее спиной, и слегка вздрогнула. По лицу мазнул ветерок.

— Проходи, — донесся глухой голос Кирилла, а потом Лика увидела его самого.

Он сидел, развалившись в кресле, закинув скрещенные ноги на письменный стол. Прямо на папки с бумагами. Верхний свет был приглушен то ли нарочно, то ли случайно, и лицо Кирилла сейчас скрывала густая тень.

— Ты всегда в такой позе встречаешь гостей? — хмыкнула Лика.