– За рану не переживай, – сказала Анька. – Она уже прошла.

Что за ерунда? Егор глянул на колено и не смог поверить глазам. От раны не осталось и следа, и тяжесть в ноге от ушиба улетучилась.

Так они и провели вместе весь день. Коргорушу не поймали, но было весело. Анька все выдумывала разные штуки. То про домовых, то про чудо-травы. Уже вечером Егор услышал тихое урчание машины отца, подъезжавшей к дому.

– Это папа. Мне пора домой!

Егор уже было бросился к дому с Аниного участка, но вдруг она окрикнула его:

– Постой, это тебе!

Егор не мог поверить своим глазам. Она вручила ему большое наливное яблоко – то самое – с красным бочком!

– Что? Как это? Когда ты успела…

– Коргоруши просили передать, как только ты ушёл. – На лице Ани появилась хитрая улыбка. – Если про них не ведать, то не отличишь от простых котов… Ты теперь ведаешь, значит, тоже скоро увидишь.

Рот наполнился слюной от вида наливного яблока. Егор пролез через дыру в заборе и подбежал к отцу.

– Пап! Смотри! То самое! Представляешь… – Егор чуть было не проговорился, что это коргоруши принесли, но вовремя вспомнил о секрете.

В последний момент, когда распахнутые руки Егора уже должны были обхватить подставленную им шею, отец вдруг резко оборвал этот полёт. Он схватил Егора за плечо и грубо одернул, словно желая привести в чувство. От неожиданности яблоко, такое желанное днём, упало на землю и укатилось в траву.

– Ты что там делал? – строго и даже зло спросил отец.

– Я… мы… играли просто… – промямлил Егор в смятении от неожиданной реакции отца.

– Иди домой, – приказал отец, подтолкнув сына к крыльцу.

Спорить бесполезно. Таким злым Егор отца еще не видел. Он проскочил в дом. Следом за ним протиснулась нагулявшаяся за день кошка Муська. Рыжая, совсем как Анька.

* * *

Он развернул ее к себе, хотел поцеловать, и их губы почти соприкоснулись, когда Яна вдруг вскрикнула:

– Смотри!

Прямо возле дома, где поселилась мавка, полыхал один из гаражей. Пламя вилось по уродливым ржавым листам, вздымаясь так, словно гараж кто-то щедро полил бензином.

– Пошли, может, нужна помощь, – позвала Яна. – И позвони в пожарную!

Егор последовал за ней, но внутренне ощущал почти непреодолимое сопротивление. Приблизиться к огню, да еще и так близко. У него каждый раз сердце замирало, когда Яна доставала зажигалку. Вдруг подожжет случайно прядь волос или одно из своих перышек? Егор понимал, что это нерационально для человека, каждый день сталкивающегося с духами и призраками, но ничего не мог с собой поделать.

К счастью, его помощь не пригодилась. Приехала пожарная машина, и усталый бригадир невесело плюнул в трепещущие языки огня.

– Опять двадцать пять, – пробубнил пожарный. – Да, фигня, тут и тушить нечего, – объявил он.

– Как это нечего? – возмутился Егор. – А вдруг огонь перекинется на соседние гаражи?

– Этот не перекинется. Очень странные возгорания – я такое уже видел раз пять за последнее время. Замотались ездить. То киоск какой, то гараж, то сарай старый. И одно и то же: пострадавших нет, причина не установлена. Огонь гаснет сам к нашему приезду. Не к добру это все. Чертовщина, что ль, какая?

И действительно, пока они говорили, языки пламени поутихли и потом совсем пропали. Дым еще валил от крыши гаража, а под конец совсем погас.

– Вы же тушите пожары, неужели вы не можете понять, в чем причина этого? – уточнил Егор перед тем, как бригадир забрался в машину.

– Помню, когда-то в Чернотопске были похожие случаи, – сказал пожарный, задумчиво потирая усы. – Давно это было, я только заступил на работу, лет двадцать уж прошло, наверное. Ну ладно, пора нам!

Пожарный запрыгнул в кабину и громко захлопнул дверь.

– Милый, смотри! – позвала Яна. Она указала пальцем на что-то алое на земле. Егор подошёл ближе и нагнулся к находке. – Как ты думаешь, кто это может быть?

Егор смотрел на красное перо, отливающее пламенем. Как будто застывший огонек. Но кому могла принадлежать такая красота? Егор поднес руку к перу и тут же ее отдернул.

– Горячее, – заключил Егор. – Полыхает.

– Много ли огненных птиц носит земля? – спросила Яна, но ответа ждать не стала. – У жар-птицы перья золотые. У рарога сами по себе состоят из огня…

– Я понятия не имею, – признался Егор, ещё несколько раз попытавшись дотронуться до пера, но каждый раз обжигаясь. – Это должно быть очень сильное и редкое существо. Я никогда ничего похожего не встречал.

Яна задумалась, как всегда забавно оттопырив нижнюю губу.

– У меня есть догадка. Но нужно поискать в книгах. Думаю, это работа для нас.

Егор вздохнул. Яне бы только размениваться по мелочам. С другой стороны, эта череда загадочных пожаров… Что-то крылось за ними. Как подсказывало чутье Егора, вряд ли что-то хорошее.

* * *

– Ты чего такой хмурый? – спросила Анька, стоя возле дыры в заборе. – Я думала, ты придешь поиграть, и мы поймаем коргорушу в этот раз. А может, к речке съездим и увидим водяного.

Егор молчал, сидя под яблоней. Ему было грустно и казалось, что сердце обвил ядовитый плющ, но отец был прав. Он скоро станет большим и тогда…

– Ну чего ты молчишь? – не унималась Анька.

– Нам нельзя больше дружить, – проговорил Егор в конце концов.

– Почему это? Ты что, расстроился, что не можешь видеть…

– Нет, – перебил её Егор. – Папа сказал, что ты ведьма. И вся твоя семья тоже. Вы вызываете духов, порчи наводите. В общем, вы злые.

– Неправда! – В голосе Аньки вспыхнули слёзы и обида. – Мы никому не хотим вреда. Это твоя семья убивает духов…

– Да, потому что мы охотники на нечисть. И я тоже стану таким. А ты ведьма. Поэтому нам нельзя дружить.

Прошлым вечером отец провел очень серьезную беседу с Егором. Например, об особом предназначении их семьи и об извечной войне с нечистью, которую они вели. Но самое главное – о кровной и старой вражде с их ближайшими соседями.

Егор подскочил с травы, подобрав палку. Анька моментально отскочила от забора, словно обожглась.

– А ещё папа сказал, что из-за вашей семьи погиб прадедушка. Поэтому убирайся отсюда. Папа починит забор на этой неделе. Нам лучше больше не видеться. Уезжайте назад в город.

– Но нам было весело… – Дрожащий голос сорвался на плач.

– Убирайся! – крикнул Егор и замахнулся палкой. Конечно, он не стал бы кидать её в девочку, просто злость взяла верх.