и улыбнулась мне – не ухмыльнулась, но улыбнулась со знающим видом, как будто одевая ухмылку в приличный костюм.

В её облаке самодовольства она не заметила, что из её стопки листов выпала одна страничка и улетела на пол, под стол инспектора. Вместо того, чтобы остановиться и поднять её, она сдала свой тест инспектору и выпорхнула за дверь.

Я обвела последний кружок, аккуратно собрала свои листочки, встала и пошла к инспектору, которая потянулась, чтобы принять мой тест. Я замедлила. Она подняла бровь.

Я краем глаза глянула на уголок выпавшей странички Мэдисон – маленький треугольничек, высовывавшийся из-под стола, будто белый флаг.

Потом я улыбнулась и протянула инспектору свой тест.

Та пожелала мне хороших каникул, убрала мои страницы в свою сумку и кивнула по пути к двери. Я молча смотрела, как она идёт по коридору, пока она не свернула за угол.

Я заняла второе место.

Это было так просто – вот что я думала, оглядываясь назад. Улыбнись инспектору широкой, располагающей улыбкой, как будто всё в полном порядке. А потом не делай вообще ничего. Молчи. Так мало усилий, такой максимальный результат. Делать ничего было комфортно – как будто надеть старый, тёплый халат.

Следующее, что я думала, оглядываясь назад: какими мы были жалкими, что боролись за второе место.

Но соревнование с «Чи О» было не за второе место. Оно было за первое. Звание лучших. И, если честно, оно было ради мести.

Каро дразнила меня за то, как глубоко я погрузилась в приём новичков на втором курсе. Я подозревала, что она ревновала из-за времени, которое я проводила с другими девочками; теми, кому это было так же важно, как мне. Такой вот была Каро: всегда старалась быть «не разлей вода», ненавидела время, которое мы проводили с другими людьми вне Ист-Хаузской семёрки. Я заметила, что она сделает что угодно – буквально совершенно что угодно, в том числе пойдёт смотреть тренировки Фрэнки – чтобы не остаться в одиночестве. Иногда, когда я останавливалась, чтобы об этом задуматься, я чувствовала себя виноватой, что встречалась с Минтом, оставляя Каро одну, как и Хезер с Джеком.

Но в другое время мне было нужно личное пространство. Например, на втором курсе.

Священным Граалем среди первокурсниц была Амбер Ван Свонн. Она была богата, красива, идеально одета, и встречалась со старшекурсником из «Фи Дельты». Самый желанный будущий член сестринства. Я так сильно хотела принять её к нам, что почти чувствовала вкус победы, и я знала – потому что дружила с Хезер – что «Чи О» тоже страстно её хотели. Хезер ввела правило «не говорим о приёме», чтобы сохранить между нами дружеские отношения, но всё-таки я знала.

Потом настала ночь перед днём приёма – днём, когда мы получали списки желающих вступить в сестринства. И несмотря на то, сколько усилий мы приложили, Амбер Ван Свонн в нашем списке не было. Она выбрала «Чи О». Мы с друзьями стояли на лужайке перед общежитием «Каппы» и смотрели, как она бежит на порог «Чи О» и её поглощает толпа визжащих, обнимающихся девчонок. В центре толпы были Кортни и Хезер в одинаковых коронах из золотой фольги и розовых боа.

Не обижай слабого.

Я стояла там и представляла себе, как протягиваю руку и срываю с их голов короны, а те цепляются острыми кончиками и вырывают клочья светлых волос – сопутствующий ущерб. Я затряслась и поморгала, чтобы прогнать этот образ, и повернулась к своей подруге Кристин, которая ненавидела второе место не меньше меня.

Она посмотрела на меня и сказала, без малейшей интонации в голосе:

– Амбер Ван Свон сделала секс-видео.

Я ошалело посмотрела на неё, но только на мгновение.

– Покажи мне.

Той ночью мы сидели втроём в комнате Кристин вокруг её компьютера: я, Кристин и Каро, которая настояла на том, чтобы пойти со мной. Кристин запустила видео: сначала зернистое, а потом очень, очень чёткое. Амбер Ван Сван и её бойфренд из «Фи Дельты» занимались этим. Громко.

– Откуда у тебя это? – Спросила Каро, как только видео закончилось, и она убрала руки от глаз.

Кристин пожала плечами.

– Амбер отправила его своему парню, а тот отправил тому парню из «Фи Дельты», с которым я спала в те выходные. Он мне его в шутку показал, а я попросила мне прислать. Просто.

– Это ужасно, – сказала Каро.

– Действительно, ужасно. – Согласилась я. – В наше время надо быть очень осторожным с тем, что ты снимаешь. Что ты думаешь, Кристин?

– Очевидно же, – сказала Кристин. – Мы анонимно отправим его на порносайт.

– Что? – Каро поперхнулась. – Это разве не незаконно?

– Хороший вопрос. – Я прищурилась на Кристин. – Ей восемнадцать, так что это не детская порнография, но есть ли другие законы?

– В некоторых штатах. Но не в Северной Каролине.

– Х-м-м-м. – Я постучала пальцем по подбородку.

Каро переводила глаза с меня на Кристин и обратно, брови её уползли так высоко, как я никогда их не видела.

– Ради всего святого, скажите мне, что вы это не всерьёз. Вместо этого нам надо найти каждую копию этого видео и удалить! Это же женская солидарность.

– Да неужели? – Спросила я. – А женская ли это солидарность, когда Амбер водила меня за нос, чтобы я покупала ей билеты на концерт Нелли Фуртадо и алкоголь весь семестр? – «По кредитке, которую я не могла себе позволить», – мысленно добавила я. – А женская ли это солидарность, когда Кортни бросается на Минта всякий раз, когда думает, что я не смотрю?

Каро покраснела. Так значит, она заметила.

– И извини, я знаю, что ты её обожаешь, но Хезер всё время как бы между делом упоминает, что последние пять королев бала влюблённых «Фи Дельты» были из «Чи О», хотя она знает, что мы все этого хотим. Это женская солидарность?

Кристин недовольно хрюкнула.

– А как насчёт того, как Кортни сказала Эмме Дэвис, что чтобы найти парня, ей надо похудеть, хотя она знает, что у Эммы проблемы с щитовидкой, а Кортни худая только потому, что принимает тайные таблетки для похудения, которые её мама заказывает из Китая?

– Всё это очень плохо, – воскликнула Каро. – Особенно таблетки Кортни. Это практически «спид», и она от них слишком худая и всё время не в себе. Грустно, что её мама их ей покупает. Но выложить секс-видео какой-то несчастной первокурсницы, чтобы отомстить «Чи О» – это хуже. – Она направила на меня свой классический обвиняющий взгляд. – Пожалуйста, скажи мне, что ты это понимаешь. Ты превращаешься в натуральную