отвёл её домой. Я не сказала полиции, потому что они были уверены, что это сделал Джек. Но если Фрэнки был последним, кто видел её, а потом он пытался наложить на себя руки…

Это было так далеко от того, что я ожидала услышать, что я резко выдохнула.

– Это правда? – Куп сделал шаг вперёд. Определённо, одомашненная жизнь – жизнь честного юриста – ещё не целиком поглотила его твёрдость.

Вместо того, чтобы ответить на вызов Купа, как сделал бы прежний Фрэнки, тот скривился. По его щеке пробежала слеза. Прямо у нас на глазах, посреди подвала «Фи Дельты», Францис Кекоа заплакал.

– Я это сделал, – всхлипнул он. – Я её обидел.

Глава 12

Май, третий курс

Было поздно, даже для нас. Мы напились и устали, но всё ещё пребывали в возбуждении от полной абсурдности всех костюмов с вечеринки девяностых. Фрэнки нёс Хезер со второго этажа общежития «Фи Дельта» – как всегда, единственный из нас, кто был в состоянии сделать это после стольких рюмок текилы. Джек шёл рядом с ним, следя, чтобы они не упали. Мы с Каро были во главе группы; шли вниз по лестнице в своих сочетаемых мини-юбках Шер и Дион. Мы никак не могли перестать смотреть на Купа и смеяться.

– Я больше никогда не смогу смотреть на тебя теми же глазами, – хихикала Каро, повисая на перилах. – Серьёзно, вот этот образ будет выжжен в моей памяти навеки.

Куп усмехнулся и потрогал блестящие заколки-бабочки, которыми были собраны его волосы. Он был одет в розовое кукольное платьице (я не могла поверить, что он нашёл его по своему размеру) с белыми гольфами до колен и чёрными туфлями на платформе.

– Знаете, если честно, – сказал он, – во мне всегда, наверное, была рвущаяся наружу двенадцатилетняя девочка.

– Пожалуйста, не обсуждай выманивание двенадцатилетних девочек на территории общаги «Фи Дельты», или мне придётся восстановить твой бан. – Джек, одетый во фланелевую рубашку как у Курта Кобейна, приглядывал за Хезер через плечо Фрэнки. Та сонно моргала.

Хотеть Купа, когда он выглядел, как копия меня самой в средней школе, было странно, но так оно и было. Я поймала его взгляд и он усмехнулся.

– Эм, ребята? – Когда мы дошли до первого этажа, голос Каро изменился. – Что тут происходит?

В фойе группа братьев из «Фи Дельты» на год старше нас столпились перед большими фотографиями на стенах. Я подошла ближе и увидела что они делают: рисуют толстые, злобные кресты на лице Дэнни Грайера.

Дэнни Грайера, брата из «Фи Дельты», который только что совершил каминг-аут. Первый знакомый мне за все годы в Дюкете парень, который это сделал. Во мне поднялась ярость, но прежде чем я смогла что-то сказать, вперёд вышел Джек.

– Что вы делаете?

На секунду я почувствовала страх за него: Джек был любимым многими третьекурсником, а это были старшекурсники, популярные братья из «Фи Дельты». В их руках была власть, и их было больше, чем нас. Но Джек твёрдо стоял на своём, высоко подняв голову.

– А на что похоже? – Спросил один из них. Он был высоким, я вспомнила, что на первом курсе была в него влюблена; влюблённость, от которой я теперь мысленно отказалась. – Подчищаем фоточки.

– Сейчас 2008 год, – сказала я. – Как можно быть такими древними?

– Да, это ретроградский бред, – сказал Куп. – Неудивительно, что я никогда не хотел вступить в ваш дурацкий культ.

– Фрэнки, ну же. – Один из братьев, не оторвавшихся от разрисовывания лица Дэнни, когда мы вошли, поднял бровь. – Поставь своих друзей на место. – Он повернулся к Джеку. – Фрэнки понимает.

Мы повернулись к Фрэнки. Наш разговор разбудил Хезер и теперь она стояла на собственных ногах и сонно трясла головой. Фрэнки выглядел так, как будто на него направлен автомат. Я напряглась, ожидая, что он пошлёт братьев подальше.

– Они правы, – вместо этого хриплым голосом сказал Фрэнки. – Дэнни тут не место. Нельзя быть таким и быть в «Фи Дельте». Это так не работает.

Его слова были как удар в грудь. Каро рядом со мной покачнулась от удивления.

– Ого, Фрэнки, – Джек скрестил руки на груди. – Ты звучишь прямо как твой отец. Поздравляю.

Фрэнки зыркнул на Джека, на его лице боролись ярость и смущение.

Куп поднял телефон и сфотографировал «Фи Дельтов». Все как один, они отскочили от фотографий, матерясь и бросая маркеры.

– А давайте вы отвалите, – ласково сказал Куп, – или я отправлю это ректору?

– Слушай, ну никто ж не пострадал, – сказал высокий парень, поднимая руки. – Просто разыгрываем друга. Ни к чему такие меры.

Они разошлись. После нескольких минут поиска мы нашли моющие средства и стали отмывать стекло. Это была тяжёлая, невыносимая работа, и все молчали; шок от слов Фрэнки всё ещё был с нами.

После того, как мы закончили с уборкой, мы с Каро решили, что Хезер пора домой, так что мы повели её в наши комнаты; это было недалеко. Я подождала, пока Хезер и Каро погасят свет, а потом пробралась обратно в общежитие «Фи Дельты» в надежде, что меня не было недолго и Куп ещё не успел уйти.

В фойе было пусто; моющие средства кто-то убрал. Я пробралась на второй этаж, думая, что он мог пойти туда за ночной выпивкой, но обнаружила, что все двери уже закрыты. Просто для тщательности я открыла дверь в подвал и сбежала по ступенькам.

Почти в самом низу я замерла. В углу комнаты стояли Фрэнки и Джек. Руки Джека лежали на плечах Фрэнки. Он потянулся поближе. У Фрэнки были красные глаза.

– Тебе не надо никому ни в чём признаваться, – сказал Джек, потирая плечи Фрэнки. – Я не пытаюсь на тебя давить. Ясное дело, чья бы корова мычала. Но ты не можешь поступать вот так. Нельзя наезжать на геев, Фрэнки, даже если тебе кажется, что ты защищаешься. Это неправильно, и заставляет меня думать, что ты ненавидишь самого себя.

– Не ненавижу. Я просто…

Голос Фрэнки был хриплым и таким тихим, что я едва слышала.

– Но я же сказал правду? – Он зажмурился. – Нельзя иметь и то, и другое. Ты видел хоть одного открытого гея в «НФЛ»? Нет, а я должен туда попасть. Я над этим работал всю жизнь. Тренировался, пахал как проклятый, ел здоровую еду. Никаких наркотиков. Полная дисциплина. Всё – чтобы стать тем, кого хочет «НФЛ», чтобы сделать то, что не смог мой отец. Ты не понимаешь. Если бы я всё испортил, он бы меня убил. Он