Выходом я не воспользовалась.

На следующий день, придя домой с занятий, я нашла у себя на столе десять тысяч долларов в двух конвертах.

Глава 9

Сейчас

Я ушла в единственное место, где Куп не сможет до меня дотянуться или дальше настаивать на правде: обратно на вечеринку, прямо в толпу наших друзей. Я вбежала в шатёр, чувствуя, как он идёт за мной прямо по пятам, и с бешено бьющимся сердцем прорывалась сквозь толпу, пока не наткнулась на Каро.

Она обернулась с ослепительной улыбкой.

– Ой, Куп, молодец что привёл её обратно!

Чуть наклонив голову, я краем глаза могла видеть у себя за спиной Купа. Его свитер задевал моё предплечье. Я тяжело сглотнула, проглатывая густую массу несказанных слов. Он стоял так близко, что я чувствовала его запах: травяной, древесный. Такой же, как всегда.

Я впилась ногтями в собственный локоть; вспышка боли помогла не дать задрожать коленям.

– Я рада, что ты вовремя вернулась, – продолжила Каро и кому-то помахала. – Эрик надеялся поймать нас всех.

Я замерла; ногти всё ещё врезались мне в локоть. Кто-то вышел в самый центр круга.

Невозможно. Стоящий передо мной человек лишь очень отдалённо напоминал мальчика, которого я помнила. У него были длинные гладкие волосы, а мальчишеской худобе и угловатости уступило место крепкое телосложение, заметное даже под свитером. Свитер был «профессорский», с заплатками на локтях, и я сразу поняла, что это – карнавальный костюм.

У него были тёмные, тревожные синяки под глазами. Но всё-таки это был Эрик.

Эрик Шелби. Брат Хезер.

Я почувствовала движение со стороны Купа, и вот он уже стоит, скрестив руки на груди, прямо возле меня.

– Что ты тут делаешь? Ты не из выпуска 2009 года.

– Куп. – Каро выглядела ошеломлённо. – Я тебе говорила, что Эрик тут работает. Не груби. – В глазах Каро грубость была смертным грехом.

– Он живёт как в сказке. – Минт сказал это доброжелательно, как популярный мальчик, приглашающий в компанию кого-то попроще. – Ему удалось получить диплом, но не уехать.

– Я работаю в отделе выпускников. – Эрик улыбнулся, а я судорожно вдохнула. Не было больше увлечённого ботаника-первокурсника с широко раскрытыми глазами, нервного от встречи с друзьями старшей сестры. Его улыбка была оскалом-обещанием; я это чувствовала.

Он повернулся, и мы встретились глазами.

– Я люблю быть окружённым воспоминаниями. А вы?

Каро бегала глазами между нами.

– Я как раз рассказывала Джесс, что весь этот уикенд – твоих рук дело. – Её голос был фальшиво жизнерадостным. – Ты – серый кардинал этого праздника.

– Я тут подумал, – Что раз уж мы все собрались вместе, по случаю десятилетия. Это и десятилетие Хезер тоже, если задуматься. Почему бы не воспользоваться поводом её вспомнить?

Фрэнки неловко поёжился и оглянулся на Минта за указаниями. Кортни вожделенно смотрела мимо нас, туда, где снова собрались в кучку остальные девушки из «Чи-о».

Нет же, это неправильно! Эта ночь не должна была быть о Хезер, она должна была быть о нас. О моей эволюции. Моём триумфе.

– Как ты хотел это сделать? – Спросил Куп.

– Я подумал, что мы можем пойти к её мемориалу и отдать дань памяти. – Эрик вызывающе посмотрел на Купа, будто ожидая, что тот откажется. – Раз уж она не смогла прийти на праздник.

Каро болезненно поморщилась и подошла поближе к Купу, а тот обнял её рукой за плечи.

Я огляделась, встречая глазами взгляды друзей. Фрэнки. Минт. Даже Кортни. Никто не хотел идти. Все мы хотели, чтобы Эрик ушёл, перестал нас преследовать, напоминая нам о тёмной пелене, висящей над нашей группой друзей. В конце концов Минт сглотнул и решил, как всегда, взять лидерство.

– Пожалуй, мы должны сделать хотя бы это, – сказал он.

Нет, нет, ещё раз «нет». Если до сих пор дела шли не по плану, то теперь всё вот-вот будет объято пламенем.

– Пожалуй, – эхом откликнулся Фрэнки.

– Хорошо, но давайте быстро. – Кортни склонилась к Минту и прошептала, как будто никому из нас не было слышно: – У меня вообще-то и другие друзья есть.

– Мне кажется, это прекрасная идея, – храбро сказала Каро, одаривая Эрика сочувствующим взглядом. Она не понимала, что что-то было не так. Ну почему же Каро, чёрт побери, так плохо разбирается в людях? Только подумав это, я задохнулась от чувства вины. Невежество Каро, на случай если я забыла – единственное, что сохраняет нашу дружбу.

Эрик размашистым жестом показал на лужайку за шатром.

– Только после вас.

В напряжённом молчании мы всей группой пошли, прорезая путь сквозь тьму деревьев, прочь от света и людей. На кампусе было необычно тихо.

Я задрожала.

– А где все?

Эрик помахал рукой.

– Ну, ты в курсе. В своих студенческих братствах, заняты нырянием на спор в помойные баки и прочими сомнительными делами. Ты же помнишь, как это бывает.

Фрэнки свернул на тропинку вправо – ту, что вела к дереву, которое посадили мистер и миссис Шелби в память о Хезер. Оно было прямо рядом с Ист-Хаузом; её самое любимое место на кампусе: то, где она встретила нас – лучших друзей в своей жизни.

– Не туда, – сказал Эрик и свернул налево.

– Надо думать, я знаю дорогу к Ист-Хаузу, – оскалился Фрэнки.

– Мы не идём к Ист-Хаузу, – Эрик снова улыбнулся своей зубастой улыбкой. – Мы идём в место, которое я стал считать более значимым мемориалом.

Он пошёл по тропинке.

Какого чёрта? Я повернулась к Минту.

– Сделай же что-нибудь!

– Что, например? – спросил Минт, а Кортни одновременно с ним прошипела:

– Не смей ему указывать!

Я закатила глаза.

Фрэнки смотрел на Эрика.

– Думаю, нам придётся идти за ним. Он – брат Хезер.

– Фрэнки прав, – сказала Каро. – Даже если он задумал что-то странное, нам придётся потерпеть. Это лишь маленькая часть вечера. Мы потеряли подругу, а он потерял намного больше.

Каждый инстинкт моего тела кричал мне развернуться и бежать обратно в шатёр, или в отель. Обратно в безопасность. Но Каро пошла по тропинке следом за Эриком, а потом Фрэнки, и Минт, и Кортни последовали за ними. В конце концов меня оставил даже Куп. Я усилием воли подавила панику и побежала их догонять.

Вопросительно переглядываясь между собой, мы прошли за Эриком через самый центр Греческой аллеи, пока не остановились у входа в общежитие «Фи Дельты». Величественный особняк с огромными колоннами был пустым; окна были темны. Это был сюрреалистический вид: сейчас ведь уикенд встречи выпускников, самый большой студенческий