Рон растерялся.

– Почему нет? Чего ты так боишься?

В ее глазах вспыхнуло предостережение.

– Я не боюсь. Я всего лишь… не хочу испортить ребенку детство судебными разбирательствами.

Тем более что у нее нет уверенности, что она выйдет из них победителем!

Рон по-прежнему смотрел на нее непонимающе.

– А что будет, когда Макмиллан найдет тебя?

– Я снова перееду.

– И снова? И снова? Сколько раз это будет повторяться? – спросил он безжалостно. – Бетти, ты не можешь так поступать с Ником. Гораздо лучше уладить все сейчас и на основании закона.

– Откуда тебе знать об этом?

Разве мог он представить боль от возможной потери сына? Не мог. Но Бетти жила с этим чувством последние семь лет. И пока остается хотя бы шанс, что семья Макмиллан может заявить о своих правах на Ника, она не перестанет бороться.

– Думаю, тебе лучше идти, Рон, – сказала она устало. – Мне нужно закончить собирать вещи.

Он смотрел на нее в замешательстве, очевидно не понимая ее порыва. Он и не мог понять, а она не будет ничего ему объяснять. Чем меньше людей знают причину, тем лучше, решила Бетти.

– Послушай, я пришел сказать тебе, что отправляюсь в Лондон сегодня вечером, – сообщил Рон.

– Зачем?

Что за глупый вопрос! Похоже, она ошибалась, и он не перестал помогать ей, хотя это и удивительно, учитывая его вчерашнее свидание с другой женщиной.

Рон пожал плечами.

– Я узнал, что Макмиллан был, скажем так, скуп на факты.

Как он сумел сделать это в разгар свидания с Николь Монтрей?

– Каким образом?

– Я и лечу в Лондон, чтобы узнать это.

Бетти чувствовала себя совершенно сбитой толку.

– И ты делаешь это для меня?

Выражение его лица смягчилось, когда Рон взглянул на нее.

– Не слишком многие были добры к тебе в прошлом, не так ли, Бетти?

Она промолчала. Последние семь с половиной лет она не ожидала помощи от людей. Даже Хелен была скорее ее приятельницей и ассистенткой, нежели настоящей подругой. Потому что Бетти знала, как никто другой: чем меньше ждешь от человека, тем меньше будешь разочарован, когда он в конечном счете покинет тебя.

Но поездка Рона в Лондон выходила за рамки их делового соглашения…

– Да, я делаю это для тебя, Бетти, – ответил он, казалось, нащупав слабое место в ее обороне и зная, что она боится этого. – Все, чего я хочу взамен, это обещания, твердого обещания, – подчеркнул Рон последние слова, – что ты дождешься моего возвращения. Ясно?

– Это зависит от того, как долго ты намереваешься отсутствовать, – грустно усмехнулась Бетти. – Ты приедешь к концу недели?

– Так было бы лучше для меня, – тихо засмеялся он. – Иначе дядя уволит меня.

Бетти сильно в этом сомневалась, уже давно поняв, что у Рона дружная и понимающая семья. Кроме того, несмотря на утверждение Рона, что компания принадлежит дяде, она видела, как много лежит именно на его плечах.

– Все правильно, – согласилась Бетти. – Но все-таки имей в виду, что я буду продолжать собирать вещи, – предупредила она.

Если Рон не узнает ничего, что сможет помочь ей сохранить Ника при себе, тогда она должна будет быстро уехать.

– Продолжай, – неожиданно сказал он и, слегка обняв за плечи, нежно поцеловал ее в губы. – Я скоро вернусь, – пообещал Рон.

Бетти тяжело сглотнула, отчаянно борясь с желанием броситься ему в объятия и умолять защитить ее.

– Позвони мне, – вместо этого попросила она, зная, что будет сущей пыткой просто сидеть здесь и ждать его возвращения.

Рон решительно кивнул.

– Сразу, как только что-нибудь узнаю.

Еще долгое время после того, как за Роном захлопнулась дверь, Бетти стояла не шевелясь. Что он узнал об Оливере? И что собирается узнать? Поможет ли это найти ей выход?

Несмотря на доверие к Рону, она сомневалась в этом. Но он оставался ее единственной надеждой…

– Я не понимаю, почему ты не можешь рассказать сейчас? – раздраженно говорила Бетти в телефонную трубку, стараясь не обращать внимания на то, как бешено забилось сердце, когда несколько минут назад она услышала Рона. Два дня ожидания звонка показались ей бесконечно тягостными.

– Бетти… – голос звучал так четко, словно Рон находился не за тысячи миль от нее, а в соседней комнате, – Бетти, я сейчас собираю вещи, буду с тобой завтра днем.

– Неужели так трудно сказать мне сейчас хоть что-то?

Она нервничала все больше и больше. Если бы это были хорошие новости, Рон конечно же не стал бы томить ее ожиданием. Но он, вероятно, понимал, что если сообщит по телефону неприятные известия, то вполне вероятно она сбежит прежде, чем он успеет вернуться в Штаты.

– Ничего плохого, Бетти. – Он, казалось, уловил ее тревожные мысли. – На самом деле… Салон завтра закрывается днем, не так ли?

– Да, – подтвердила она, удивленная, что Рон, несмотря на занятость, запомнил, что по средам она работает только полдня.

– Жди меня, – услышала она его настойчивую просьбу.

– Рон…

– Бетти, один раз можешь сделать то, что я прошу, не споря? – резко прервал он и добавил уже намного мягче: – На самом деле то, что я узнал, это скорее хорошо, чем плохо.

– И это все, что ты мне скажешь?

– Да, – подтвердил Рон, рассмеявшись.

– Я… Ты видел Оливера, пока был там?

Бетти полагала, что Макмиллан, как и говорил, в понедельник утром улетел в Англию. Она больше не виделась с ним и надеялась, что ее красноречивое молчание послужило ответом на его предложение.

– Да, видел, – коротко ответил Рон.

Бетти напряглась.

– И?

– Завтра.

– Но…

– Держу пари, ты была из тех маленьких девочек, которые несколько недель перед Рождеством бродят по дому, заглядывая во все шкафы и комоды в поисках подарков… А по-моему, гораздо интереснее ожидать сюрприза в рождественское утро, – поддразнил он.

Ты проиграл бы пари, грустно улыбнулась Бетти. У нас в доме не дарили подарков ни на Рождество, ни на какой-либо другой праздник. Ее мать делала все, что могла, но с мужем, который пропивал деньги скорее, чем она успевала что-нибудь на них купить, сладить не могла.

– Может быть, – прошептала Бетти в телефонную трубку и предложила: – Хочешь, я встречу тебя в аэропорту?