Коротко кивнув, Реймонд покинул гостиную. Несмотря на все свое здравомыслие, он не мог противостоять ревности, кошкой запустившей в его сердце когти, и предпочел вовремя ретироваться. До того, как наделает глупостей.

Плетеная корзинка оттягивала руку. Кажется, на кухне не пожадничали и сложили на прикрытое тканевыми салфетками дно все самое вкусное, что только нашлось в закромах. Аромат свежего хлеба и запеченного мяса щекотал ноздри, и Ева облизнула губы: она так и не пообедала. Ничего, сейчас она быстренько оттащит еду Реймонду, проследит, чтобы тот все съел, а затем вернется в столовую, где остался скучать Уильям. Лишь бы тот не успел сожрать ее долю десерта: она видела, как алчно заблестели глаза принца при виде ягодного пудинга!

Перед ней замаячила узкая черная башня, в которую так часто сбегал Реймонд. Мельком оценив ее высоту, Ева мысленно взмолилась, чтобы ее муж облюбовал для себя не комнату под крышей.

Пустые надежды.

К тому моменту, когда Ева преодолела последний пролет, она успела понять всю дальновидность прислуги, удивившейся ее желанию отнести обед милорду. Ладно хоть корзинку взяла, а не поднос, как предлагали. Точно бы уронила его на этих крутых ступенях.

Перекинув корзинку со снедью на локоть, Ева смахнула со лба капельки пота и постучала в округлую деревянную дверь. Ну прям-таки Красная Шапочка, явившаяся в логово к волку!

— Я занят! — раздалось с той стороны. — Работаю.

Ева не смогла удержаться от иронии:

— Открывайте. Доставка еды.

Дверь распахнулась так быстро, что Ева невольно отшатнулась. На пороге, облокотившись на косяк, стоял Реймонд. Прищуренный взгляд его темных глаз мог бы напугать, но взъерошенные волосы и испачканное лицо вызывали скорее сочувствие, близкое к умилению, чем страх.

— Элизабет? Что вы здесь делаете?

— Спасаю вас от голодного обморока, — улыбнувшись, ответила она и многозначительно покосилась на корзинку. — Тяжелая…

Мимолетное прикосновение теплых мужских пальцев к руке вызвало приятную дрожь, пробежавшую по позвоночнику. Тяжелая корзинка в руках Реймонда выглядела легкой, почти игрушечной. Он чуть отступил, пропуская Еву, и та не стала скромничать. Шустро перешагнула порог и прикрыла за собой дверь.

— Помнится, прежде повар не беспокоился о том, что я пропускаю обеды и ужины, — заметил Реймонд.

— Он и не волнуется, — отмахнулась Ева. — Это я проявила инициативу и предложила отнести вам что-нибудь съестное.

— Вот как? — спросил Реймонд серым, ничего не выражающим тоном.

Ева искоса взглянула на него, но тот, пристраивая корзину на край письменного стола, повернулся к ней спиной.

— Да. Мне не хочется, чтобы вы забыли о собственном здоровье. Даже в приступе творческого экстаза.

Плечи Реймонда дернулись. С его плотно сжатых губ сорвался смешок.

— Пожалуй, вы первая, кто назвал работу некромантов творческим экстазом.

Ева не стала отвечать, вместо этого она сделала пару шагов по комнате и огляделась. Комната оказалось небольшой, а ее обстановка — более чем лаконичной: стол, заваленный бумагами, книжный шкаф, длиною в половину стены, пара кресел, одинокая лежанка (видимо, на случай непредвиденных ночевок) и еще один стол, где виднелись накрытые тканью клетки, из которых доносилась негромкая возня и крысиное попискивание. Два зарешеченных окна-бойницы давали немного света, но вид из них открывался потрясающий: на петляющую синей лентой реку и золотящееся в лучах солнца поле ржи.

— У вас здесь мило, — после паузы прокомментировала Ева.

Реймонд, напряженно наблюдавший за ней, вдруг будто бы расслабился. Он открыл корзинку, откинул в сторону салфетку и с интересом заглянул внутрь. Его длинные тонкие пальцы нырнули на плетеное дно и достали румяные, пахнущие корицей и ванилью булочки.

— Даже не думал, что действительно голоден, — проговорил он и поднял на нее глаза. — Спасибо.

Его взгляд — слишком цепкий, внимательный, долгий — заставил ее занервничать. В этом откровенном внимании чувствовался вызов, и она была совсем не уверена, что готова включиться в эту игру.

Хотя Реймонд ей нравился. Определенно, нравился.

— Пожалуйста, — наконец пробормотала Ева и, подойдя ближе, осторожно коснулась лежащих на столе бумаг. — А над чем вы сейчас работаете?

— Сложно так сразу рассказать.

— А вы попробуйте. Мне и правда интересно.

Она облокотилась одной ладонью на крышку письменного стола, а другой уволокла булочку прямо из-под носа Реймонда. Тот проследил за этим маневром, и уголок его губ чуть дернулся, обозначая улыбку.

— Предполагалось, что это мой обед, — напомнил он.

— Это была доля за доставку, — ответила Ева и откусила кусочек булочки.

Теплая сдоба буквально таяла на языке. На пару минут Ева даже забыла о смысле разговора: просто зажмурилась и наслаждалась вкусом. В реальность ее вернул голос Реймонда.

— Что именно вам рассказать?

Ева пожала плечами, подумала и назвала то, что первым пришло в голову:

— Зачем вам рукопись Иона II?

Ее взгляд снова привлекла внимание черная полоса на щеке Реймонда, и Ева, приподнявшись на цыпочки, без предупреждения прикоснулась к его лицу. Ее пальцы мягко и быстро стерли грязную отметку. Только после этого она встретилась глазами с Реймондом и замерла, запоздало поняв, что, собственно, делает.

Вот же черт!

Она сглотнула и торопливо проговорила:

— Простите. Я забылась.

Реймонд перехватил ее пальцы и ненадолго удержал в своей ладони. Его голос прозвучал немного хрипло:

— Все в порядке. Вероятно, я испачкался, когда чертил золой круг для заклинания трансформации.

Он кивком подбородка указал на дощатый пол. Под ногами Евы чернел круг, в центре которого была выписана шестиконечная звезда и несколько неизвестных ей символов.

— Да, наверное, — вежливо согласилась Ева и медленно сделала шаг назад. Пальцы Реймонда соскользнули с ее запястья. — Значит, вы тут… — Она обвела руками комнату и глупо закончила: — Работаете.

Хотелось сгореть со стыда. Последний раз она примерно с такой же степенью успешности вела диалог в девятом классе. С мальчиком, в которого была влюблена. Но теперь-то она взрослая женщина!

Ни разу не влюбленная, да.

Просто немного, самую чуточку, симпатизирующая книжному персонажу. Каким-то странным образом ставшему ее мужем.

Реймонд недолго помолчал, а затем кивнул. На его лице не проступило отчужденное выражение, убивающее своим холодом, и Ева мысленно выдохнула с облегчением.

— Рукопись Иона II, — внезапно проговорил он, возвращаясь к началу их разговора, — должна помочь мне в работе над формулой амулета. Над ней бился еще мой отец, но умер, так и не достигнув успела.