Он снова попытался завладеть Надеждиной рукой, и ей пришлосьиспользовать всю свою ловкость, чтобы увернуться.

– Анатолий Тихонович! – Надежда решила забыть навремя о хороших манерах, такте и дипломатии и наплевать на редактуру – неподпишет, да и черт с ним. – По-моему, вы что-то путаете. Я не припоминаю,чтобы у нас были какие-то неслужебные отношения. И насчет глубоких и искреннихчувств – это явное преувеличение!

– Ну как же! – Сучков, кажется, всерьезобиделся. – Разве ты не помнишь, Наденька, что я подписывал твои чертежигораздо быстрее, чем всем остальным?

– Да? – Надежда искренне огорчилась. – А я-тогрешным делом думала, что мои чертежи просто были аккуратнее выполнены… ставилаэто себе в заслугу…

– Ну аккуратнее или не аккуратнее – это дело десятое,это как посмотреть, а только я к тебе всегда испытывал симпатию. Это я тебеответственно заявляю.

Надежда поверх его головы поймала взгляд самой шустрой издевиц и едва заметно пожала плечами. Девушка, не стесняясь, покрутила пальцем увиска и подмигнула – мол, не обращайте внимания, его тут все за идиота держат.А на идиотов, как известно, не обижаются, и Надежда Николаевна поглядела наСучкова более приветливо. Он понял ее взгляд по-своему и продолжил громко:

– Так что ты, Надя, не торопись с выводами, подумай. Тыженщина самостоятельная, сама себе хозяйка, я тоже человек одинокий,аккуратный, без вредных, как говорится, привычек… Такие мужчины, самапонимаешь, на дороге не валяются…

– На дороге, может быть, и не валяются… – началаНадежда.

– Вот видишь! – бурно обрадовался Сучков, принявее слова за согласие. – Так что, встретимся, посидим, поговорим?Предадимся, так сказать, воспоминаниям… И так далее?

– Не о чем нам разговаривать, – вспомнила Надеждастрочку из стихотворения военных лет. – А тем более так далее. Я, АнатолийТихонович, между прочим, замужем. Уже скоро девять лет. Так что ничем вампомочь не могу.

– Замужем? – недоверчиво переспросил Сучков иуставился на Надежду как баран на новые ворота. Надо сказать, такое выражениелица очень ему подходило.

– Представьте себе!

– И за кем же, если не секрет?

– За очень хорошим человеком. За АлександромАлександровичем Лебедевым.

– За Лебедевым? – Сучков захлопал глазами. –Так я ж его хорошо знал! Что же ты мне сразу не сказала?

– А ты… то есть вы меня слушали? Вы мне слова не давалисказать! Рта открыть не давали!

– Ну это как поглядеть…

– Да как ни гляди! – Надежда потерялатерпение. – Я, между прочим, к вам по делу приехала. Чтобы редактуруутвердить. Кроме того, у меня ряд вопросов по тексту имеется. Вот, например,чем галогеновые светильники отличаются от металлогалогеновых? Или вот тут, гдепро светодиоды… тоже хотелось бы немного прояснить…

– Честно тебе признаюсь, Надя, – Сучков понизилголос, – я в этом не очень-то разбираюсь. Вот по части оформлениятехнической документации я на любой вопрос отвечу…

– Спасибо, не надо! – Надежда зябко передернулаплечами. – Я это вспоминаю как страшный сон! А только как же вы этуброшюру писали, если в вопросе не разбираетесь?

– Вот ведь какое дело. – Сучков потупился. –Я ведь, Надюша, эту брошюру не писал. Тетка моя ее написала. Она, между прочим,инженер с немыслимым стажем, только на пенсии давно. Сама-то она из дома невыходит, возраст, да и здоровье у нее не очень, так вот она и попросила, чтобыя подписал, и все разговоры с издательством на себя взял. Ну и гонорарчастично…

– Ах, значит, частично! – Надежда Николаевнасмерила Сучкова взглядом. – Понятно! Тогда мне с моими вопросами лучше квашей тете обратиться.

– Ну с вопросами и правда лучше к ней…

– И редактуру лучше у нее подписать!

– Вот насчет этого я и сам могу! – забеспокоилсяСучков. – Подписывать я хорошо умею, ты помнишь…

– Ага, помню… подписывать вы очень хорошо умеете, а ещелучше – не подписывать!

– Ну, Надюша, тебе-то я непременно все подпишу! Как встарые времена…

– Спасибо, не надо! Вы мне лучше адрес своей тетидайте, я с ней все вопросы решу.

– Ну ладно, – Сучков помялся и махнулрукой, – ладно, записывай. Резная улица, дом 4, квартира 6.

– Резная улица? – переспросила Надежда. – Этогде же такая? Первый раз слышу!

– На Петроградской стороне, за Чкаловским, возленабережной Адмирала Лазарева.

– Медвежий угол! – вздохнула Надежда. – Тудаи транспорт-то никакой не ходит!

– Захочешь – доедешь! – Анатолий Тихонович понял,что с Надеждой ему ничего не светит, и смотрел сурово. – И вообще,поторопитесь, я, между прочим, на работе нахожусь, мне лясы точить некогда!

– Ну и ну! – только и могла ответить Надежда ипоскорее ретировалась – очень хотелось сделать Сучкову какую-нибудь гадость, кпримеру, налить чернил в ящик письменного стола либо прокомпостировать уходыроколом…

Вечером в назначенное время я подъехала на такси ко входу вклуб «Бриджтаун».

Швейцар с золотыми галунами выглядел по меньшей мере командующимфлотом. Он распахнул передо мной огромную дверь, инкрустированную бронзой, приэтом на его невозмутимом аристократическом лице не двинулся ни один мускул, такчто я не поняла, одобрил ли он мой наряд. Между прочим, вполне приличный костюм– черное открытое платье, а к нему черный же отлично сидящий жакет. И макияжпоярче. Что называется, не хуже людей.

Иннокентий с Анютой встретились мне в лифте, собаченциянахально наступила своей лапищей на лакированную лодочку. Я щелкнула ее поносу, она в ответ показала клыки. Хозяин призвал ее к порядку, но как-тонеуверенно. Он так удивился, увидев меня в приличном виде, что даже изменилсвоим привычкам и поинтересовался, куда это я направляюсь. Я сказала, что поделу. Анюта насмешливо фыркнула.

Войдя в холл клуба, я почувствовала себя Золушкой накоролевском балу. Настроение понизилось до нуля, комплексы оживились. Огромноепомещение было отделано разными сортами мрамора и сверкало бесчисленнымизеркалами, в которых отражалась моя жалкая, совершенно непредставительнаяособа. Макияж при таком освещении казался слишком ярким и дешевым, а костюм былсшит из половой тряпки.

По углам холла стояли резные двухметровые статуи нарядныхперсов в роскошных кафтанах и тюрбанах, поддерживающие массивные бронзовыесветильники. С потолка свисала хрустальная люстра, формой отдаленнонапоминающая старинный парусник. Причем в натуральную величину.

– Вы приглашены? – раздался у меня над самым ухомвкрадчивый голос.

Я вздрогнула и обернулась.

Рядом со мной стоял, слегка склонившись, мужчина во фраке, снесколько вопросительным выражением лица.