Читать-то мне приходилось, но вот сама я впервые столкнуласьс таким удивительным явлением. Время для меня действительно как будтоостановилось.

Я вытащила клочок бумаги. Это был мятый, неровный обрывокжелтоватого цвета, на котором неровным торопливым почерком было нацарапано:«14.30. Глухая Зеленина, 22».

Без сомнения, это была та самая запись, которую Вероникасделала на моих глазах во время телефонного разговора.

Больше ничего интересного в сумочке не было, а дверь кабинкиуже начала открываться. Правда, как я уже говорила, время для меня замедлилосвое течение, и дверца кабинки открывалась медленно, как при специальнойзамедленной киносъемке. Тем не менее нужно было убегать, если я не хотеланеприятностей.

Я собралась положить записку обратно в сумочку, но впоследний момент машинально перевернула ее обратной стороной…

И волосы буквально встали дыбом.

На обратной стороне этого клочка тоже была надпись, но наэтот раз она была сделана хорошо знакомым мне почерком – узкие, вытянутые буквыс характерным обратным наклоном. Этот почерк я не могла не узнать. Это былпочерк Вадима.

Моего бывшего мужа… бывшего мужа, которого уже нет в живых.

Его рукой было написано: «Ника, твой телефон не отвечает, анам обязательно нужно поговорить по поводу монтекристо. Все это слишкомсерьезно. Приходи завтра к моей маме в четыре часа».

Клочок бумаги, на котором была сделана эта запись, оказалсяобрывком ресторанного счета, и в его нижнем углу я разглядела дату. Это былдень накануне смерти Вадима.

Накануне его убийства.

Мысли в моей голове проносились с немыслимой скоростью.

Судя по этой записке, Вадим назначил свидание этой девице,Веронике, в день и час своей смерти. Ровно в четыре часа, когда, по словаммилиции, он и был убит.

Значит, эта записка доказывает, что убила Вадима вовсе неКарина, как с пеной у рта повторяет моя бывшая свекровь и как с ее слов считаетмилиция, а именно она, Вероника…

«Да ничего это не доказывает, – возразил мне мойвнутренний голос, – Вероника, разумеется, от всего отопрется, скажет, чтоне пошла на встречу с Вадимом, и чем ты сможешь опровергнуть ее слова? Темболее что она особа тертая и наверняка предоставит надежное алиби. Милиция уженашла подозреваемого, точнее – подозреваемую, и не захочет менять точку зрения.А если ты высунешься со своими досужими домыслами – тем самым обратишь на себявнимание следствия и сама сделаешься подозреваемой…»

В глубине души я понимала, что внутренний голос, как всегда,прав, причем, что характерно, у этого внутреннего голоса был голос моей бывшейсвекрови – не тот, шипящий и злобный, который я слышала в последнюю нашувстречу, а звонкий, даже пронзительный, которому я не могла возразить…

Но в то же время понимала и другое: эта записка очень важнаи проливает свет на убийство Вадима. Что он там пишет про какого-тоМонтекристо? Впрочем, скорее всего это не человек, а какая-то вещь, потому чтоВадим написал это слово с маленькой буквы. Однако он считал это оченьсерьезным, и именно из-за этого он хотел встретиться с Вероникой. Так не это лизагадочное монтекристо стало причиной его смерти? Потому что, увидев Веронику,я убедилась, что такая женщина может убить человека, только если ей это оченьнужно. И никакая ревность тут ни при чем.

И завтра Вероника собирается с кем-то встретиться в 14.30 наГлухой Зелениной… Хорошо бы за ней проследить…

«Только не вздумай вмешиваться в это дело!» – услышала якатегорический голос свекрови. Тоже еще, взяла моду распоряжаться!

«Конечно-конечно!» – мысленно успокоила я Са ндру, решив,что спорить сейчас несвоевременно и бесполезно.

Однако прекрасно понимала, что не смогу удержаться.

Я должна узнать, что такое монтекристо, из-за которогоскорее всего погиб мой бывший муж.

Ужасно хотелось забрать такую важную записку, но тем самым янасторожила бы Веронику и, возможно, заставила бы ее переназначить завтрашнюювстречу. С крайним сожалением я сложила записку и сунула ее обратно в сумочку.

Время замедлилось, но все же не остановилось совсем.

Дверца кабинки открылась. Я поспешно защелкнула ридикюль,бросила его на прежнее место и стрелой вылетела в коридор, решив линять изэтого шикарного клуба как можно скорее, а перед Норой извиниться по телефону.Сказать, к примеру, что ко мне срочно приехала тетя из Мариуполя или животприхватило…

На следующее утро, проводив мужа на работу, НадеждаНиколаевна доехала до метро «Чкаловская», откуда, по ее представлениям, былорукой подать до места жительства сучковской тетки.

Перейдя Чкаловский проспект, она двинулась по Бол ьшойЗелениной улице. Если возле метро было шумно и многолюдно, то через несколькоминут Надежда оказалась в тихом, почти безлюдном, патриархальном районе, где,казалось, все прохожие знают друг друга, где жители полвека ходят в одну и туже булочную и один и тот же гастроном. Из-за высокого кирпичного заборахлебозавода доносился восхитительный запах свежего хлеба, на пороге рыбногомагазина умывалась трехцветная кошка, старушки на лавочке обсуждали достоинствапеченья курабье, и на какой-то момент Надежде Николаевне показалось, что онаперенеслась в прошлый век, в его восьмидесятые или даже семидесятые годы.Правда, эту иллюзию разрушил пенсионер с авоськой, который достал из карманасотовый телефон и звонил жене, чтобы сообщить ей, что в угловом магазине нетдвадцатипроцентной сметаны, а есть только пятнадцатипроцентная.

Надежда Николаевна запрокинула голову и полюбоваласьмозаичными картинами, выложенными на стене шестиэтажного дома. Картиныизображали берег моря, парусные корабли и еще что-то героическое, что Надеждане смогла разглядеть из-за неудобного угла зрения.

Тем не менее Резная улица все не попадалась у нее на пути.

Пройдя еще один квартал и увидев табличку с надписью «МалаяЗеленина», она решилась на крайнюю меру: остановила проходившую мимо старушку стаксой и спросила, как найти Резную улицу.

– Резную? – переспросила старушка. – Тебе,дочка, наверно, ортопедическая мастерская нужна? Так она сегодня закрыта.Варвара Петровна к племяннику на свадьбу уехала…

Надежда заверила старушку, что ей нужна не ортопедическаямастерская, а обыкновенный жилой дом, после чего местная жительница приступилак объяснениям:

– Пройдешь, дочка, мимо молокосоюза…

– Мимо чего? – переспросила удивленная Надежда.

– Ну мимо молочного магазина… Я его так по старойпамяти называю. Там свернешь налево, дойдешь до угла, где керосинная… тьфу,керосинной давно нету… до угла, где эти… телефоны сотовые продают, свернешь наГлухую… Ты что же делаешь, поганка некультурная?