Трэя исчезла, оставив тяжесть обиды на сердце и волнение в душе Ксюши. Почему, почему этот призрак так её ненавидит?! Она ведь не сделала ей ничего плохого!

— Я не глупость, — тихо процедила Ксюша, сжав кулачки. — И я не «кто бы то ни было». Сейчас приготовлю Артуру лучший пирог в его жизни — и пусть смотрит на меня, если ему так нравится.

Это был очень странный вечер.

Ксюша хлопотала на кухне, изредка бросая незаметные, короткие взгляды на молчавший мобильник; Артур сидел за столом, на котором разложил какие-то шаманские предметы вроде камней, перьев, связок трав и резных щепок — и вроде как колдовал. На деле же он, подперев голову ладонью, в полудреме следил за перемещением белого пятна его рубашки, одновременно восстанавливая силы и охраняя Ксюшу. Опасение, что чужак остался в доме, не имело под собой никаких оснований, однако никуда не исчезало. Как и беспокойство за носительницу нового Источника.

А кроме того, Ксюша теперь светилась вовсю — и это немного ослепляло, мешало её читать, заглядывать в судьбу или в мысли. Разве что по интенсивности и оттенку сияния от мог определить настроение.

— Что тебя так тревожит? — тихо поинтересовался Артур, и металлическая миска, которую Ксюша намеревалась мыть, с грохотом упала на пол.

— Н-ничего, — испугавшись больше своей неловкости, пробормотала та, порывисто поднимая посуду и протирая пол. — Просто задумалась о всяком.

— О чем, например? — настаивал Артур. По кухне поплыл изумительный аромат, спать всё равно расхотелось.

Ксюша замялась. Голова была занята множеством мыслей, от дальнейшей учёбы до характера встреченных призраков, но Ксюша чувствовала, что самый главный вопрос задавать не стоит. В прошлый раз, когда она упомянула о подобном, Артур очень, очень рассердился…

— Глупости, — отвернувшись к мойке, буркнула Ксюша.

За спиной тихо проехались по полу ножки стула, и по позвоночнику пробежали мурашки. А спустя минуту Артур действительно подошел к ней, обнял сзади, положив голову на плечо и произнёс укоризненно:

— Мне не нравится, когда ты так поступаешь. Если для тебя это важно — значит, не глупости. Или ты что-то от меня скрываешь?

Ксюша нервно сглотнула.

— А разве это возможно? — с неестественным смешком выдавила она. — Хорошо, я… я просто хотела бы знать — ты был женат?

Спину моментально обдало холодом. Нет, Артур не отстранился, не вздрогнул, Ксюша сама не поняла, как это почувствовала — будто его сердце на мгновение сжалось от какой-то сильной эмоции. У неё самой волосы на затылке встали дыбом.

— Ты помнишь сказку о Синей бороде? — глухо произнёс Артур, и Ксюше стало не по себе. Что-то было в голосе, в словах, заставившее её ощутить испуг. И даже объятья Артура вдруг показались не такими уж безопасными.

— Да, — произнесла она, нервно сжимая край миски и понимая, что сейчас каждое её движение у него на виду.

— Она учит тому, что порой не стоит совать нос в запертые комнаты.

— Разве? — хрипло от волнения возразила Ксюша. — А я думала, тому, что надо выяснить все странности будущего супруга еще до свадьбы.

— Это так важно для тебя? — голос звучал как-то непривычно, она никак не могла понять скрывавшуюся в нём эмоцию.

— При первой встрече мне пришлось признаться, что я девственница, — не желала уступать Ксюша. Раз уж начала — надо идти до конца. — Это нечестно!

Не выдержав, она развернулась и посмотрела ему в глаза. Маленький мальчик… да, там точно был маленький мальчик… и девочка… рыжая, в сером мешковатом наряде.

— Хватит меня читать, — Артур моргнул, и видение исчезло. Он не понимал, как, у Ксюши не должно было быть подобных способностей — но опознать то, что много раз делал сам, не составляло труда. — В этой жизни я не был женат.

— В этом теле, — нахмурилась Ксюша. — Жизнь у тебя одна, разве не так?

Странно, что она вдруг так зацепилась за это. Ксюша сама не понимала, что с ней происходит — в иной ситуации она бы уже двести раз извинилась, что посмела задавать такие неприятные, личные вопросы. Но сейчас… она чувствовала, что касалась чего-то запретного, скрытого — и она меньше всего хотела, чтобы подобное было в её отношениях.

И чем дольше Артур избегал прямого ответа, тем сильнее Ксюша желала его услышать.

— Да, я был женат, — наконец произнёс он нехотя. — В первой жизни. Она умерла вскоре после венчания.

Ксюша отпрянула, закрыв рот рукой и проклиная себя, на чем свет стоит. Вот дура-то! Из-за своего любопытства причинила Артуру такую боль! Хотелось броситься извиняться, да только что, действительно, изменят пустые слова?

— Мне очень жаль, — собравшись с силами, выдавила она. — Прости, что спросила.

— Угу, — Артур отвёл погасший взгляд. — Не стоит копаться в прошлом. Это так, на будущее.

Ксюша тряхнув головой, бросилась ему на шею, крепко прижимая к себе.

— Ты моё будущее, — прошептала она. — Не надо меня учить для кого-то, говори про себя.

— Да, и это тоже, — ответил Артур, задумчиво перебирая светлые пряди. — С Источниками всё иначе. Вы слишком яркие. Я не могу больше читать твою судьбу, ты для меня… недосягаема.

— Да что ты говоришь такое, я вся твоя! — Ксюша отстранилась, изумленно глядя в его глаза. — Неужели ты думаешь, что я из тех, кто запросто уйдёт?

Она вспомнила слова Жанны: мысли, чувства, воспоминания — всё передаётся через энергию; и захотела поделиться с Артуром своей. Это снимет остатки его усталости, поможет ощутить её любовь, перебьет неприятное послевкусие этого напряженного разговора.

Ладони Ксюши стали заметно теплее, но внезапная мысль заставила её остановиться: Артур мог узнать о том, что она предпочла бы скрыть. Как бы странно это ни звучало.

— Я пойду готовиться, посетитель скоро придет, — прервал Артур затянувшееся молчание и шагнул в сторону, но Ксюша успела поймать его за руку. Посмотрела виновато и умоляюще. — Пирог пригорает.

Ксюша кинулась к духовке, а Артур вышел из кухни.

Ксюша осталась совсем одна. Вздохнув, она водрузила пирог на решетку — остывать, выключила духовку и потянулась за мобильником. Ни одного нового сообщения, Никита ей не ответил. Еще и с Артуром разругались на пустом месте. А ведь сегодня утром Ксюша была уверена, что всё у них будет идеально, всегда-всегда… и вот один нелепый вопрос эту идиллию испортил. «Но если ему до сих пор так больно, — прикладывая руку к груди, на которую будто опустили тяжелую плиту, думала Ксюша, — если вопрос о бывшей жене вызывает такую реакцию… разве это не значит, что он её ещё не отпустил? Даже после того, как мы…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍За спиной что-то беззвучно прошмыгнуло, заставив резко обернуться.