–Ну что ты!– Ян засмеялся.– Я пока с интересом наблюдаю. Хотя…– Он повернулся к ней, и обычно насмешливый взгляд вдруг стал серьезным.– Мне и вправду потребуется от тебя одна услуга…

–Ограбить Форт-Нокс? Перевести папочкины деньги на собственный счет?– предположила Динка.

–А ты можешь? Было бы неплохо, вот бы тогда двоюродный братец себе локти кусал…– Ян встряхнул головой.– Шучу. Мне нужна кое-какая информация. Очень нужна, помоги мне ее достать. Обещаю, что это не будет касаться ни тебя, ни твоих друзей.

–Что за информация?– Динка уже поняла, что закладывать ее Ян не собирается, более того, сейчас она узнает о нем что-то интересное. Она даже повела носом, как напавшая на след охотничья собака.

–Она касается одного человека… и одного… гмм… нечеловека.

–Отличные критерии для поиска!– усмехнулась девочка.– Изумительная точность запроса!

–Не волнуйся, уточню его в свое время…– Ян поднялся и потянулся, словно большая довольная кошка.– Ну бывай. И скажи своим друзьям, что, может, мы пока с ними и не братья навек, но лучше соблюдать заключенное перемирие ради борьбы с одним врагом. Да, и отдельно передай Вадиму, что Саша видела за его плечом тень смерти. Я думаю, ей можно верить, она научилась видеть такие вещи, так что пусть будет осторожен.

С этими словами Ян ушел, оставив Динку в больших раздумьях.

Уже почти неделю они рылись во всевозможных архивах, отправляясь иногда едва ли не к черту на кулички, чтобы посмотреть какую-то старую бумагу.

И ничего.

Самое странное, что преследователи тоже словно испарились. Северин, посчитавший свое пленение чем-то вроде личного оскорбления, был начеку, но, как ни старался, не обнаруживал следов слежки.

Динка отчаянно скучала. Даже продолжившиеся уроки езды на мотоцикле не слишком ее развлекали, тем более что Северин держался с ней холоднее, чем прежде, и сохранял дистанцию. Динка смотрела на него, смотрела, а потом это ей надоело.

–Слушай, я тебе нравлюсь?– спросила она как-то, когда они остановились передохнуть после гонок по ухабистым дорогам– оба пропыленные с ног до головы.

Северин, пристраивавший мотоцикл у придорожного дерева, едва не выпустил из рук руль и промолчал.

Девочка ждала ответа, кусая от досады губы. Он молчал и, видимо, не собирался отвечать на провокационный вопрос, но Динку не так легко смутить и сбить с толку. Особенно, если речь идет об очень важных для нее вещах.

–Эй, ты что, онемел?– Она подошла к Северину и дернула его за край футболки.

Все-таки, даже пропыленный, дочерна загорелый, он был очень красив, а ярко-синие глаза казались еще ярче.

–Я…– Парень смутился.– Конечно, ты отличная девчонка. В нашей команде тебя все очень… ммм… любят.

–А ты?– Динка уставилась на него. Ей было немного страшно, но в целом, волнительно и приятно.

–Что?..– Он зачем-то провел рукой по нагретому солнцем сиденью.– Я? Ну да, ты отличный друг.

–Я не друг!– Девочка ужасно разозлилась.– Хватит увиливать!

–Дин,– Северин, наконец, поднял на нее честные синие глаза,– ты пойми, ты еще маленькая…

А вот это уже окончательно переполнило чашу ее терпения. Динка почувствовала, что ее буквально трясет от злости, и даже услышала лязганье собственных зубов.

–Да пошел ты… взрослый!– Она с силой пнула колесо мотоцикла и, отвернувшись, зашагала прочь, в сторону городка, где они остановились на этот раз.

–Постой!– Он побежал к ней, схватил за плечо.

–Оставь меня в покое!

Динка, извернувшись, укусила его за руку и побежала прочь, чувствуя, как по щекам стекает влага. Слезы… Горькие злые слезы, оставляющие на перепачканном лице светлые полоски. В этот миг ей казалось, что она не простит его никогда в жизни! Она убьет его, если он только посмеет к ней приблизиться.

Должно быть, Северин это понял, потому что больше не преследовал, и Динка, укрывшись от посторонних взглядов в березовой рощице у дороги, села на поваленное дерево и долго смотрела перед собой невидящим взглядом, отчаянно себя жалея. Ей казалось, что весь мир повернулся против нее, а еще она ужасалась собственной смелости и совершенной ошибке. Зачем понадобилось так раскрываться? Неужели она не могла просто промолчать? Если бы с ней была мама, она бы научила, рассказала, как нужно себя вести, и Динка не попала бы в такое дурацкое патовое положение.

–Я скажу ему, что пошутила, что мне абсолютно безразлично, как он ко мне относится,– бормотала она, сжав кулаки, и коротко остриженные ногти впивались в ладони, оставляя на них белые лунки.

Слезы иссякли, а глаза стали сухими-сухими. Казалось, будто их запорошил песок.

Динка сидела на поваленном дереве, ощущая себя обломком кораблекрушения, а вокруг продолжалась обычная жизнь. Где-то поблизости перекликались какие-то звонкоголосые птицы, мимо уха прожужжала пчела, спешащая по своим делам, по дорожке полз целый хоровод муравьев. Динка проследила за ними взглядом и увидела спелую ягоду земляники, уже объеденную с одного края.

Внезапно девочке ужасно захотелось земляники. В перелеске ее оказалось довольно много. Динка, ползая на коленках, насобирала пригоршню и целиком опрокинула ее в рот, а потом жевала, чувствуя на языке неповторимую сладость живых, собственноручно собранных ягод. Сок тек у нее по подбородку, но девочка не обращала на это внимание, как и на перепачканную футболку и грязные джинсы. Земляника примиряла ее с окружающей действительностью и с существованием этого мира вообще.

* * *

Глупая маленькая девочка! Так заметно выросшая, но все же маленькая.

Он смотрел на нее издали, надежно укрытый от ее взгляда друзьями-деревьями. Откуда эта тяга все портить? Девчонкам нравится играть в любовь, вот она и решила, что испытывает к нему что-то. Просто потому, что больше не нашлось свободной кандидатуры. Не думая о том, что может чувствовать он, не беспокоясь о том, что в клочья рвет чужое сердце. Девчонка, совсем еще глупая. Вон ползает на коленках и ест землянику с такой жадностью, словно от этого зависит ее жизнь.

Северин смотрел на нее и то хмурился, то улыбался.

Доев землянику, девочка деловито отряхнула ладошки. Наверняка такие же чумазые, как и ее лицо, подозрительно огляделась и направилась к дороге.

Северин, не показываясь ей на глаза, следовал немного позади. Он умел передвигаться так тихо, что не шелохнется ни единая веточка. Совершенно очевидно, что Динка сейчас не захочет его видеть и с ним говорить, однако следовало проводить глупышку, присмотреть, чтобы никто– ни зверь, ни человек – не посмел ее обидеть. Если бы кто-то попытался причинить девочке вред, ему пришлось бы ох как несладко. Может, у вероятных недругов сработал инстинкт самосохранения, а может, таковых просто не оказалось поблизости, но Динка благополучно добралась до гостиницы. Северин проводил ее до самого порога и только тогда немного успокоился.