Я вздрогнула, так покоробили меня эти простые слова, но младший принц Ринской империи обнял меня ещё крепче, видимо, посчитав, что я вздрагиваю от напряжения и страха.

Рядом он…

Я сделаю всё для того, чтобы как можно быстрее оказаться от него подальше.

Как легко, оказывается, быть двуличным. Особенно, когда у тебя хорошие учителя. Выходит, двуличие — заразная болезнь?

Только почему на душе так противно от самой себя? Ведь я же… я только защищаюсь.

— Как только смог, я приехал, — произнёс Грегори.

— Я очень надеялась, что мы встретимся, потому что нахожусь в полной растерянности от всего, что произошло.

По крайней мере, вчера именно так и было. А сегодня… сегодня я уже другая. Такая же, как ты. И меня это даже немного пугает.

— Значит, Рай — это лорд Роджер Саливан и Артефактор? — ровным голосом проговорил принц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я ни о чём не могу рассказывать, — пробормотала я и притихла в ожидании его слов и действий.

— Я не удивлён, что он запретил тебе что-либо рассказывать, — сдержанно ответил принц. — И уверен, что Рай взял с тебя магическую клятву о молчании, — я кивнула, соглашаясь. — Рай — отличный безопасник, и, конечно, знает, как обезопасить себя. А я всё понял ещё на балу. Не сразу, конечно. Не ожидал, что… В принципе, все окружающие поняли тоже… Никогда и никто не видел Раймуса Ринского таким.

Ещё бы, двойное притяжение истинной пары сложно было игнорировать. Особенно, если ты был совершенно не готов к тому, что на тебя это обрушится.

— Теперь при дворе гадают, истинная ли ты его пара или просто у Раймуса снесло голову от твоей красоты. В том числе наша мать, которой быстро донесли новости. И наш брат.

— Поэтому газетчики и подоспели с утра пораньше к салону? И любопытные аристократы, которые один за другим с утра заказывают у меня артефакты?

Мать? Брат? Грозит ли мне это чем-то?

— Откуда все узнали, кто я такая? — прошептала с искренним недоумением. — Неужели кто-то увидел моё лицо тогда, когда Раймус снял маску? Даже если так, то кто мог меня узнать?

— Выходит, кто-то да узнал, — в мужском голосе сквозило раздражение. — А при дворе новость распространяется со скоростью звука.

Некоторое время мы так и стояли, обнявшись, а потом принц спросил вновь спокойным тоном:

— Каким образом справляешься с притяжением?

— Есть способы. О них тоже не могу говорить. Но нас больше не тянет друг к другу.

— Понятно. Значит, и об этом Рай озаботился заранее. Тоже ожидаемо. Брат такой предусмотрительный.

Показалось, что в последнем предложении промелькнули язвительные нотки.

Принц усадил меня в кресло и с задумчивым видом стал ходить по кабинету. Потом остановился и проницательно посмотрел на меня.

— Он знает обо мне? О нас?

— Нет.

Некоторое время он так разглядывал меня, будто хотел вскрыть черепную коробку, а я твердо проговорила:

— Сказала, что мы познакомились в столице, в салоне, и вы попросили сыграть роль загадочной графини из-за желания императрицы вас женить. Могу дать и вам магическую клятву, если нужно.

Я вдруг подумала, что мне очень нужен амулет против ментального вмешательства. Сейчас-то я сказала правду, но мои планы на будущее… и всё остальное… Как не попасться?

Фигура Грегори расслабилась, выражение лица тоже стало мягче.

— Ты умница, Элли. Всё сделала правильно. Если что-то вызовет у тебя страх или подозрение, можешь связаться со мной. Я принёс артефакт связи, по которому в любое время ты сможешь меня найти.

Захотелось нервно рассмеяться, но я сдержалась. Да я — особенная фигура в империи — могу связаться с любым из принцев в любое время дня и ночи по очень редкому артефакту.

— О чём вы договорились с Раем?

— Вашему брату я не нужна, но ему нужно время, чтобы понять, что делать дальше.

— Не нужна истинная пара? — даже Грегори, похоже, удивился. И не просто удивился — он был ошеломлён.

А потом взгляд его изменился.

Что-то странное мелькнуло в нём. То редкое выражение, которое я стала не так давно замечать. Хищное. Опасное. Такое, после чего хотелось бежать дальше, чем видишь.

Мужчина медленно подошёл ко мне, не отводя острого взгляда. Напоминая дикое опасное животное. Даже в воздухе появилось что-то этакое, от чего мурашки покрыли кожу.

— У Богов сложные игры, Элли, ты не находишь?

У Богов ли, захотелось ответить, и тут Грегори резко выдернул меня с кресла и усадил на стол, небрежно скинув всё, что ему мешало, на пол.

В ошеломлении я уставилась на мужчину.

— Что ты почувствовала к нему, к своему истинному? — мужчина наклонился ко мне очень близко.

— Когда почувствовала притяжение или после, когда справилась с ним? — прошептала я в ответ, заставляя себя не отклоняться назад, смотреть прямо в горящие и хищные глаза принца.

— После. С притяжением — всё ясно, — тихо процедил он.

— Что ненавижу его и хочу отомстить, — прошептала я.

— Если не ошибаюсь, ты хотела выйти за него замуж, получить всё причитающееся тебе и детям, — как-то издевательски усмехнулся Грегори.

Я прикрыла глаза, скрывая злость и ненависть.

К нему.

К ним обоим, к отцу своих детей и его брату.

— Теперь я не знаю, что делать, — проговорила несчастно.

Замуж за Раймуса Ринского? Точно нет. Даже если он останется последним мужчиной на земле. Да и принц ясно дал понять, как сильно я ему нужна. Получить с него хоть что-то? Для этого придётся рассказать ему о детях, а данное желание пропало.

— У тебя есть я, не забывай об этом, — прошептал Грегори, а глаза его потемнели.

Это сложно сделать. Я подняла взгляд и хотела снова солгать. Что не забываю. Но не успела, — принц поцеловал меня. Осторожно и изучающе.

Я застыла, инстинктивно уперлась ладошками в мужскую грудь с намерением оттолкнуть. Грегори напрягся, а я вдруг поняла, что он совсем не держит меня и даже не обнимает.

Глава 22

Грегори поцеловал меня не просто так.

Появилось чувство, будто рядом замер хищник, у которого своя игра — сложная и опасная для меня.

Наступил момент, когда нужно сделать выбор, который мне щедро предоставили. Вспомнить всё, что любишь и чем дорожишь, что любила и что ценила, и сделать то, что только я считала правильным.

Перед мысленным взором промелькнули лица Лисы и Алекса, мамы и папы, дяди Альберта. Даже Раймуса, только с другим лицом — с тем, которое я когда-то полюбила.

Стало гадко и больно, потому что я понимала — после одного лишь шага уже не будет возврата. Я начну падать. Уже в