И вот я села за стол, взяла стилус, положила перед собой чистый лист бумаги — мой небольшой дневник на вечер — и стала выписывать всё, что мучило и беспокоило; все страхи, проблемы, заботы, которые крутились в голове.

Без всякой схемы.

Я исписала один лист. Затем другой. И третий. Взялась за четвёртый.

Сначала буквы скакали, строчки тоже, почерк был размашистым. Я сильно нервничала. Но постепенно и буквы выравнивались, и строчки, а я успокаивалась.

Я изливала душу бумаге, старалась не отвлекаться, но краем сознания отмечала, сколько всего во мне накопилось со дня смерти родителей. А ведь с того дня я брала стилус в руку только для того, чтобы начертить схему очередного артефакта.

Монолог раненого сердца, истерзанной души и несчастной одинокой девушки, долгий, никем не прерываемый, продолжался несколько часов.

Наконец, я остановилась. Поняла, что больше писать мне нечего, голова очищена, ум освободился. Теперь можно отдохнуть и ждать, когда монолог превратится в диалог с подсознанием.

Я обессиленно упала на спинку кресла, совершенно опустошённая, прикрыла глаза и поняла, что плачу. Беззвучно.

Слёзы текли из-под закрытых век. Я не останавливала их, не сдерживала себя, понимая, что они необходимы.

Я поклялась себе, что это были последние слёзы в моей жизни.

А потом я не заметила, как уснула. Вот так в кресле, в неудобной позе. Проснулась от настойчивого стука в дверь. Дженни звала на ужин.

Я прислушалась к себе и поняла, насколько приятно находиться в состоянии чистого и спокойного ума. Сложила исписанные листы бумаги и положила их в карман платья. Эта информация явно не для шпионов, которыми могут оказаться слуги. И отправилась ужинать.

После ужина я вновь поднялась в кабинет, попросила Дженни меня не беспокоить, закрылась и вновь взяла стилус в руку.

Нужно было составить план действий, и я очень надеялась, что сейчас начнет происходить волшебство. И не осталась разочарованной.

Необходимая мысль сама приходила в голову, я же просто наблюдала, как рука выписывала её. Оставалось только внимательно прочесть и вникнуть в смысл полученного ответа.

Мама говорила, что этот способ — «дневник»— короткий и быстрый способ достучаться до Богов. Или, как она выражалась, — достучаться до небес. И сейчас, видимо, я достучалась, — они пришли на помощь к той, что запуталась с угрозой для жизни в паутине двух жирных жестоких пауков.

Я долго смотрела на исписанные листы с планом, запоминала написанное, то, что нужно делать и как выбраться из ловушки двух принцев.

Просто не будет.

И быстро тоже.

Но в результате я должна стать совершенно свободной. И мои дети тоже.

Глава 21

На следующий день я отправилась в салон, поскольку по графику был приёмный день. Как только вышла из дома, задумалась, ехать на собственном мобиле или как?

Но долго не размышляла, — через несколько минут подъехал магмобиль, особо ни чем не отличающийся от моего, тоже чёрный, только с затемнёнными стёклами.

Водитель, невысокий поджарый мужчина неопределённого возраста с мелкими чертами лица, вышел и вежливо открыл дверь, предлагая мне сесть на заднее сиденье.

— Добрый день, госпожа Белл. Я ваш водитель. Можете звать меня лэр Гордон.

— Добрый день, — кивнула я, больше ничего не добавив. Не говорить же ему, что я очень рада знакомству.

Ехали мы в молчании, водитель не сводил сосредоточенного взгляда с дороги.

Подъехав к салону, я удивилась большому количеству магмобилей, припаркованных на нашей улице в это время. Такого ещё никогда не было. Интересно, с чем связано подобное событие? Ведь наверняка мобили принадлежали покупателям, а не хозяевам соседних салонов.

— Госпожа Белл, его высочество передал вам артефакт связи, — обернулся ко мне водитель, протягивая предмет. — По нему вы можете связаться с его высочеством в любое время дня и ночи. Он настроен на его высочество.

— Спасибо, — я приняла артефакт, с интересом рассмотрела его. Интересная вещь — намного уже и легче, чем привычные артефакты. Надо бы разобрать и изучить строение самого предмета и наложенные на него плетения.

Лэр Гордон вышел из мобиля, снова открыл дверь, теперь уже помогая мне выбраться из салона мобиля. Я вышла, задумавшись над интересной вещицей, которую держала в руках, когда неожиданные вспышки со всех сторон ослепили меня и заставили замереть на месте.

Я зажмурилась. Что это?!

— Газетчики, — поджал губы человек принца. — Они караулят вас с раннего утра. Его высочество велел их не принимать. На вопросы не отвечать.

— А предупредить меня нельзя было? — проворчала я.

— А вы разве не знали? — искренне удивился мужчина.

— Нет. — Я быстро активировала брошь на платье — артефакт отвлечения внимания. Вчера решила всегда иметь его при себе и не прогадала.

— Нужно было заранее предупредить, а не играть в молчанку всю дорогу, — всё же упрекнула я лэра Гордона, который растерянно заозирался по сторонам, не понимая, откуда слышит голос. О, артефакт у меня был очень сильного действия.

Я усмехнулась и прошла мимо растерянных газетчиков, которые тоже не поняли, куда я исчезла. Вошла в салон и увидела, что внутри по залу тоже расхаживали люди, рассматривая витрины с образцами артефактов. Я ловко обходила людей, стараясь никого не задеть и добраться до лестницы на второй этаж, где находился мой кабинет.

За полдня я приняла нескольких клиентов, Конрад оформил шесть (!) заказов на артефакты, когда вдруг заявился принц Грегори под другой личиной.

Я не ждала его так скоро, не почувствовала, что этот вежливый пожилой господин, которому нужен артефакт небольшой силы по поддержанию порядка в доме, окажется не тем, за кого себя выдает. Но когда мы закончили разговор, он встал и вместо того, чтобы выйти к Конраду, под моим изумленным взглядом закрыл кабинет на ключ, поставил полог тишины, я вдруг поняла, какой оказалась дурой.

Пожилой господин обернулся, иллюзия поплыла, а я…

Бросилась к нему в объятия, желая скрыть настоящие чувства. И действуя в соответствии с тактикой поведения, которую избрала с недавних пор.

— О, Боги, как хорошо, что вы пришли, — с облегчением пробормотала в широкую мужскую грудь. Приятный знакомый запах туалетной воды защекотал ноздри. — Я так ждала, столько передумала.

Мужчина замер от неожиданности, он явно растерялся. Но я помнила, что, возможно, он стал неровно дышать ко мне в последнее время, — если это, конечно, не очередная игра, и прижалась ещё крепче.

Грегори осторожно обнял меня, словно хрупкую вазу, стал поглаживать по спине, по волосам. А я слушала неровное биение его сердца и радовалась, что принц явно обескуражен.

— Успокойся, Элли, я рядом, — мягко проговорил