Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Блин, точно, тот чудак! Повертев головой, сзади увидела решетчатую железную дверь, откуда лился свет факела за дверью.
— Где это я? — спросила я у голоса из темноты.
— Я не знаю.
— А как я здесь оказалась?
— Тебя схватили люди Беллатрисы Лестрейндж.
Это имя я помнила — одна из пожирателей. И один из моих целей. И одна из плохих вестей. Пока что вырисовывается паршивый расклад.
— Со мной никого еще не приносили?
— Нет.
— Ясно, — Гермиона не здесь, получается. Тогда… Это хорошо? А фиг его знает. Ладно, ни черта не ясно. — А ты кто?
— Меня зовут Луна.
— Луна? Случайно не Лавгуд?
— Лавгуд… — в сухом голосе прорезались нотки жизни.
Аа… Да… Что-то смутно припоминаю последние крики чудака про дочь. Хм. Он хотел обменять нас на нее, получается. Раз мы здесь, и она здесь, то у него ничего не вышло? Или это вообще другая Лавгуд? Такое ведь может быть. И я решила удостовериться.
— Луна Лавгуд, знакомая Гермионы Грейнджер, верно?
Девушка что-то подозрительно замолкла. Привыкшие к сумраку глаза видели ее застывший силуэт.
— Это ваша уловка, да?! Я ничего не скажу! Можете пытать меня сколько угодно, я не предам друзей!
Что за… Для такого слабого голоска внезапно чувствовалась сила.
— Эй-эй… успокойся. Я тоже как бы на стороне Грейнджер. Нас поймали вместе. Но что-то я её тут не вижу.
— Что?
Потом до меня дошло, когда услышала сверху приглушенный вопль. А, нет… Похоже, Гермиона тоже здесь. Насколько помню из её слов и других Беллатриса Лестрейндж та еще маньячка, по сравнению с которой Кэроу покажутся лишь детьми. Самая рьяная последовательница Темнейшего, ну и по совместительству самая опасная. Мда уж, не хотела я встретиться с ней столь рано, да ещё в таких условиях. И сейчас Гермиона в ее руках. Поди знай, чем они там занимаются.
Я попробовала что-то сделать с цепью — в общем это было глупо, только синяки, наверное, оставила на руках и местами содрала кожу. Без вмешательства со стороны от них так просто не избавиться. Потом проверила решетки и дверь. Вроде бы с ними ещё можно поработать, но будет очень и очень шумно. А пока, оставив дверь в покое вернулась к Луне. Согреваясь, я мерила шагами скромные размеры тесной камеры, попутно расспрашивая свою сокамерницу.
— И давно ты здесь, Луна?
— Скоро будет сто десятый день.
— Мать твою… — свистнула я. — Внушительный срок.
— А тебя как зовут?
— Зови меня Элейн. Можно просто Эл. Даже одной буквой. Чем это здесь воняет?
— Там туалетная яма.
Аа… Как раз то, что надо. Мы люди не из брезгливых, так что вперед. Неудобно конечно делать дела в цепях, но мочевой пузырь будет только рад. А запах, ну были места и похуже.
— Интересно, а нас будут кормить? По идее должны же, — после дел нашла себе настил на полу напротив Луны.
— Да. Иногда приносят, — Луна сильно закашлялась и будто бы задыхалась, что тревожно.
— Сто дней здесь… Сто дней это, блин, много, очень много. И зачем ты им нужна? Что-то натворила?
— Я не одна здесь в заложниках.
— Кто ещё?
— Невилл.
Знакомое имя… Но я не могла вспомнить. Вот же дырявая память.
— Невилл?
— Я думала, ты знакомая Гермионы, — с неким подозрением протянула Луна.
— Да я пытаюсь вспомнить… Невилл, Невилл, Невилл… Аа, это же этот… Как его, высокий такой, да? С щенячьими глазами. Он тоже здесь? В соседней камере?
— Нет. Беллатриса держит его на цепи возле себя. Он, кажется, под империусом.
— Даже так? Хм. Зато ему не холодно как у нас.
Печально, что я осталась без худи. Надеюсь, они не выбросили, жалко же. Так… Прошло минут пятнадцать, и мне уже не хорошо от этого места. Скоро холод и сырость потихоньку сделают свои дела. Вон Луна уже вовсю кашляет и горло у нее воспаленное, а может и вообще пневмония развивается. Таким образом девочка долго не протянет, хотя и впечатляет, что до сих пор сохраняет боевой настрой. Сто дней в заточении в подобном месте! Да… Ее стойкости остается лишь восхищаться.
Вскоре Луна тихо уснула. У нее итак мало сил. Я проверила ее лоб, и кажется, я права — у нее признаки лихорадки. Хм.
— Так, Эльси, нужна помощь, — уселась я и погрузилась в себя. — Надо что-то срочно предпринять!
Из глубин подсознания постепенно раздавалась игра на виолончели, которая становилась четче и громче. Я ощутила пульсацию, потом увидела, как двигаются волны во тьме. Потом, как в радио после помех раздался прекрасный голос:
— Элейн, ты внезапно пропала. Я пыталась до тебя достучаться.
— Да, нас тут немножко поймали.
— Это плохо?
— Да.
— Что будем делать?
— Как раз работаю над этим. Есть варианты? Для начала было бы неплохо избавиться от этих цепей.
Я, конечно, могла бы «высвободить» их, как когда-то в случае с Эсхель, уповая на удачу. Но это лишь в самом крайнем случае. Последствия будут весьма плачевными, в первую очередь для моих «я». А я должна заботиться о них, о каждом из них, невзирая на личные предубеждения и состояние. Иначе никто из них не будет мне потом доверять. Тогда я даже боюсь представить, что со мной станет. Наверное, уничтожу саму себя в борьбе против собственных личностей, которым вдруг стану врагом. И самое главное — я дала себе слово, больше как с Эсхель и Энн не повторится.
— Вижу, у тебя снова проблемы.
— Эй, ты чего не отвечаешь? Тоже давай подключайся.
— Нет. Ты сама должна понять свою слабость, — Эймс ушла и больше не откликалась. Теперь я понимаю злость других, когда я их игнорирую. Это, оказывается, не очень неприятно.
— Эй! Эймс! Ладно. Фиг с тобой. Эльси, что-нибудь придумала?
— Нет. Что за цепи у тебя? Как они звенят? Они полые или цельные? Толщина какая? Попробуй резонировать волнами и услышать. Звуковые волны могут воздействовать на структуру металла. Их можно попробовать уничтожить механическими колебаниями, если демпфирующая способность у них слабая.
— Эм… Че? Можно помедленней.
— Прости. Я пока не знаю точно. У меня есть один вариант. Но нужно
