Сергей Соколкин: То, что Высоцкого в Союз писателей не приняли, так и правильно сделали! Тогда, во времена СССР, все-таки очень внимательно, даже придирчиво смотрели на то, насколько профессионально написаны поэтические строки. И почему его должны были печатать — он же не был поэтом как таковым! А в те времена печатали не абы кого, а только профессиональных поэтов!

Анатолий Сивушов: Если вся страна заслушивается твоими песнями, значит, у тебя должно уже выйти собрание сочинений, а в Союзе писателей говорят: «Нет!» К высокой поэзии творчество Высоцкого, дескать, не имеет никакого отношения. Почему-то для профессионального литератора говорить о том, что Высоцкий — гениальный поэт, не приходилось…

Константин Кедров: Если рассматривать поэтическое наследие Высоцкого, то оно все — между эстетиками. Сюрреализма, постмодернизма, футуризма, обэриутства — список можно продолжать — в нем нет. То есть все эстетические течения XX века прошли вне его поэзии. Высоцкий представляет тот слой, я бы сказал, дикой полуинтеллигенции советской, которая формируется практически «во дворе». У него дворовая эстетика.

Андрей Добрынин: Меня не устраивает слишком прямолинейное, зачастую балаганное остроумие Высоцкого, а ведь у него очень много в творчестве завязано именно на юморе. Мне не нравится у Высоцкого его невероятное многословие там, где можно сказать тремя четверостишиями или вообще не говорить! Уж если ты не можешь поймать собственную идею, то лучше вообще не пиши стихотворение: наверное, просто сам концепт, сам замысел, увы, не состоялся. Вместо этого Высоцкий пишет десятки четверостиший, чтобы в итоге — совсем ничего не сказать. А к тому же, во многих стихах Высоцкого я просто не вижу какого-то поэтического содержания, например: «Мы все живем как будто, но не будоражит нас давно…» Или такое: «Штормит весь вечер, и, пока заплаты пенные латают…» Я не вижу в подобных строках какого-то вдохновения. Вдохновение — это, как я понимаю, идея, концепт какой-то. Идеи я не вижу, которая проходит сквозь стихотворение, которая и создает само стихотворение. Это не самые известные вещи, но все-таки, извините, это в книгу «Избранное» Высоцкого вошло — и такого здесь на самом деле много.

Сергей Жильцов: Уже не обсуждается вопрос, поэт ли Высоцкий. Просто прочтите вслух несколько его текстов, например «Балладу о брошенном корабле» — она просто потрясающа — вам все сразу станет ясно! Говорухин очень любил читать «Штормит весь вечер и пока…» — именно как стихи. Сам Высоцкий считал стихами «Памятник» — «Я при жизни был рослым и стройным». То есть он придумал мелодию, потом спел несколько раз… А потом сказал: «Нет, я лучше буду это читать, пусть будут стихи!» Конечно, поэмы «Дорожный дневник» или «День без единой смерти», как и многие другие стихи Высоцкого, — не на слуху, но ведь, считаю, счастливы те, кто их прочтет впервые.

Андрей Левицкий: Все эти доктора филологии — они «просто хотят свою образованность показать», как говорилось в пьесе «Свадьба» Чехова. Я считаю, что главное в поэзии — эмоциональная составляющая. Идущая от метафор, от ритма, от самого строя фразы и от многих других иррациональных вещей. Когда пытаются сухо препарировать форму, находя какие-то неточности и огрехи, как правило, про эмоциональную составляющую забывают напрочь! А ведь именно последняя — то, что воздействует на читателя, слушателя, зрителя. На тех, ради кого творческие люди и занимаются своим делом: в театре, на концертах, в книгах.