— Пыльная буря будет, — соображает Накет. — Вот жопа, только этого не хватало!

— Ой, не пыльная буря, — тревожно замечает Силмак, принюхавшись. — Огненная! Уже где-то началась.

— Говно собачье, блин, жопа! Хотя погоди… чему тут гореть-то? Ни травинки, ни деревца, нет ни хрена же…

— В чём ты, Накет, никогда не был силён, так это в геологии! Верхний слой местного грунта сплошь состоит из горючих минералов. В них полно органики. Видимо, это когда-то был живой мир, и…

— Я вижу огонь! В жопу рассуждения, давай, копай!

Силмак вновь вбуравливается в грунт. Он успевает прорыть сравнительно глубокий ход как раз вовремя: едва они с Накетом скрываются там, как поднимается жуткий ветер, который несёт с собой ярко-оранжевый огонь. Вскоре пламя охватывает всё пространство до самого горизонта.

— Как там наши-то, интересно? — вздыхает Силмак. — Достаточно ли глубокую нору я им вырыл?

— Ох, блин, надеюсь! Лишь бы Веншамея уцелела…

— О, кстати… раз уж мы тут застряли на какое-то время… нет, ты не думай, я не лезу в твою личную жизнь, но хотел бы спросить: что у вас с ней всё-таки? Кто вы друг другу?

— Люблю я её безумно. Она меня, по ходу, тоже. Ну и чё тебе ещё надо?

— Да вот… понимаешь, страсть — это прекрасно, но что дальше? Вы подумали об этом?

— Ни о чём мы не думали. Мы захотели друг друга и сделали это. Чё такого-то?

— Знаешь, когда я вижу одну и ту же несчастливую историю твоей любви, у меня все сердца кровью обливаются, честно.

— В этот раз всё не так! Она меня не бросит!

— Ты уверен? А мне кажется, что раз за разом история повторяется! Ты влюбляешься и влюбляешь в себя, окунаешься со своей возлюбленной в бурный поток страсти, и на этом всё заканчивается! Каждый раз одно и то же! Очнись, Накет!

Накет отворачивается и цедит какие-то замысловатые матерные выражения с использованием бедантиевской игры слов.

— Ты уже давно не мальчик, — продолжает Силмак. — И всё равно, ты каждый раз сначала делаешь, а потом думаешь! Иногда это здорово выручает, но в любви… в любви скорость ни к чему. Может, вам с Веншамеей стоит остановиться, подумать, узнать друг друга получше, а потом уже разжигать огонь страсти? Не думай, что я против ваших отношений, ни в коем случае! Я просто даю тебе дружеский совет.

Накет смотрит на Силмака как-то странно и неопределённо. Шнырявка ласково добавляет, похлопав когтистой лапой человека по плечу:

— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Ты ведь заменил мне семью…

Накет улыбается и обнимает Силмака:

— Спасибо, что до сих пор обо мне заботишься. Может, ты и прав. Если вернёмся, я поговорю с Веншамеей…

— Не «если», а «когда»!

Тем временем в убежище, от которого разведчики удалились уже не на один и не на два угомирад, проникает запах дыма.

— Что-то где-то горит, — неоригинально констатирует Герн. — Высунулся бы кто, посмотрел.

Из норы выглядывают Райтлет и Сэн. И почти тут же они прячутся обратно.

— Ррр! Сюда движется огненная буря! — восклицает Райтлет.

— Хм, может, нам стоит уйти ещё, э-э-э, поглубже? — беспокоится Айзел.

— Было бы куда, — с фирменной горькой улыбкой усмехается Джекс и стучит стальной рукой по задней стенке норы. — Камень. Без сверла не пробить.

— Ха-ха-ха, «без сверла не пробить»! — хохочет Семиларен. — Да я любую каменюку голыми руками разобью! Их у меня всё-таки семнадцать!

Семиларен отпрыгивает почти к самому входу в нору, сжимает все семнадцать кулаков и несётся к задней стенке. Впрочем, все семнадцать использовать не приходится: уже для первого кулака на грудной руке столкновение с прочным камнем оказывается очень болезненным.

— Ягуляррский хвост!!! — ругается блент.

Тут в нору падает горящий вполне убедительным пламенем уголёк. К счастью, пламя не успевает ни на что перекинуться, поскольку уголёк давит сапог Яарвокса.

— Чёрт подери, начинается! — чертыхается нечаянный пожарный.

— Надо закрыть вход! — восклицает Веншамея.

— Ага, и чем? Руками, что ли? — рявкает в ответ Герн.

Отчаянное решение принимает Айзел: он закрывает вход в нору собственной спиной, расправив к тому же рукрылья.

— Ты сожжёшь себе спину! — тревожится Млем.

На лице Айзела появляется выражение страшной муки, но голос его твёрд:

— Лучше одна сгоревшая спина, чем десяток горелых тел. К тому же, у нас ещё есть микромеды.

Айзел пытается улыбнуться и показать, что всё не так страшно. Но эти попытки только больше напрягают друзей.

У Семиларена и вовсе сдают нервы:

— О Сверх Всесильный, Всеблагий, помоги нам! — принимается неистово молиться блент. — Смилуйся над нами, спаси нас, грешных!

Леод не удерживается и прыскает со смеху. Так, что до слуха блента это долетает.

— Тебе ещё смешно, кошачий коврик?! — вскрикивает Семиларен и бросается на ягулярра.

— Семиларен, я согласен, что это несколько недипломатично с моей стороны, — произносит Леод. — Но мне кажется, что…

— Заткнись!!!

— Ты даже договорить не даёшь, полудурок ушастый!

Бледно-голубые щупальца Карла, который уже стал похож на обтянутый почти совсем прозрачной кожей скелет, заполненный синим месивом внутренностей, обвиваются вокруг шеи Семиларена и придерживают за нос Леода.

— Оба… сейчас же стихли!!! — почти беззвучно шипит Карл, вытаращив на вечных спорщиков жуткие мутные глаза. — Я из вас двоих всю межклеточную жидкость высосу! Знаете, как мне сейчас хочется это сделать? Знаете, сколько воды я отдал…

— Карл, я тормоз, — обращается к полупротоплазмику-получеловеку Джекс. — Я только сейчас сообразил, что для меня потеря межклеточной жидкости — не такая беда, как для всех остальных. Во мне же есть техническая вода, которую я могу перенаправить в органическую часть!

— Только останови меня вовремя…

— Не вопрос.

Киборг снимает посеревший от пыли пиджак и задирает рукав зелёной рубашки, чтобы освободить органическое левое плечо. Предплечья же обеих рук, а также правое плечо у Джекса роботизированы и не содержат ничего, кроме нержавеющей стали и высокотехнологичной электронной начинки.

Щупальца Карла дотягиваются до левого плеча Джекса и тут же проникают под кожу. Видно, как они извиваются и вытягивают межклеточную жидкость из органического тела киборга. Зрелище это не для слабонервных…

— Жуть какая, — впервые за долгое время подаёт сдавленный голос Витс.

— Это даже не больно, — улыбается Джекс, и даже не горько, а совершенно умиротворённо.

Через пару деминут Карл, уловив мысль Джекса о том, что пора бы закругляться, втягивает щупальца обратно в пальцы.

— Спасибо, — уже не столь хриплым, хотя ещё довольно тихим голосом благодарит киборга полупротоплазмик-получеловек, который обрёл немного более живой и чуть более здоровый вид. — Ты настоящий друг.

Джекс только скромно пожимает плечами в ответ.

Семиларен же, не замечая ничего вокруг, продолжает вслух молиться:

— Спаси