– Так для чего мы здесь? – сбивчиво спросил Зоран, и, даже не видя его лица, Руслана поняла, что юношу слова омутницы равнодушным все же не оставили. – И при чем тут палачи?

– Я дружна с ветром и могу помочь спрятать следы. Но взамен кое-что потребую, – без былой сладости в голосе и плавности в движениях утопленница одной рукой оперлась на край бревна.

– Новая сделка? – крепче стиснув рукоять лука, вспыхнула Руслана. – Ну уж нет! Хватит с меня!

– Не новая, – напомнил о себе аука. Руслана опустила глаза на его голос и заметила, что тот подкрался к ней, отвлеченной, вплотную.

Она вспомнила все истории, рассказанные матушкой, о том, как духи съедали нарушивших сделку бедолаг. Несмотря на теплый кафтан и волчью шапку, стало холодно.

– Твоя часть сделки, Охотница, – это помощь Морошке.

– Помоги, Охотница, – ласково протянула омутница, которая в человеческой жизни носила названное аукой имя. – А я помогу тебе и твоему стражу.

Зоран коротко оглянулся на Руслану. Он был так же сбит с толку, как и она.

– Не понимаю, – качнула головой девушка. – К чему тебе, навьему хитрому духу, просить за омутницу?

– Ты зря мелешь языком, но, вижу, пока не получишь ответов, и с места не сдвинешься, – аука исподлобья посмотрел на Руслану, и ей показалось, что дух вот-вот подпрыгнет и укусит ее за нос. – Упрямая Охотница!

– Вы тянете время, – нетерпеливо напомнила Морошка. – Чародеи скоро подойдут к лесу.

– Откуда ты знаешь? – спросил Зоран.

– Ветер красиво поет, – улыбнулась омутница. – Но я не смогу попросить его о помощи, пока вы не поможете мне.

Тогда Руслана впервые посмотрела на Морошку внимательно. Не на ее острые зубы и пугающие глаза, не на тонкое бледное тело и мертвые цветы в волосах. Ее взгляд скользнул к ногам, ниже колен покрытым чешуей.

Одна нога Морошки была закована в ледяные кандалы. Холодный хрусталь крепко обнимал тонкую лодыжку, уходя под воду.

– Освободи меня, – попросила омутница и подняла закованную ногу над водой. Она растопырила белые пальцы, и между ними натянулась молочного цвета перепонка. – Это нам всем выгодно.

Руслана не торопилась кидаться на помощь утопленнице. Ее настораживала новая сделка и обещания омутницы призвать на выручку ветер. Но и Морошка, и аука смотрели на Руслану с надеждой и нетерпением. То были вовсе не голодные взгляды изголодавшихся хищников, а взоры напуганных человеческими голосами зверей.

– Вы боитесь палачей, – догадался Зоран. Руслана тоже это поняла:

– А наши следы охотников и к вам приведут. Вот к чему эта сделка.

– Это не сделка, – омутница едва не шипела, раздраженная нерасторопностью помощников. – Это… Как там говорится у людей?

– Взаимовыгодный союз, – услужливо подсказал Зоран.

Руслана понимала, что вариантов у нее всего два – помочь Морошке или умереть. Однако все равно медлила. Пыталась нащупать в словах духов, в их поведении намек на обман.

– Я истосковалась по подругам, – хныкнула Морошка, – не могу из-за проклятых цепей Мороза нырнуть в эти воды, а вынырнуть в других. Не могу, скованная, говорить с Ветром на равных. Не могу спасти ни себя, ни кого-то еще.

Аука жалобно покачал лохматой головой, Зоран чуть опустил меч. Слезы утопленницы растрогали даже Руслану, но она была не так доверчива.

– Тебя сковал сам Мороз. Откуда мне знать, за что? Вдруг твое наказание справедливо?

– Меня наказали за глупость, – с обидой поделилась омутница и склонила голову в наигранной печали. – Но тебе о ней не расскажу. Нет-нет, не расскажу. Кто знает, что Мороз сделает, если узнает про мой слишком длинный язык?

Почувствовав на себе взгляд Зорана, Руслана поняла, что и он не ведает, о чем речь. Однако спрашивать было уже некогда.

– Тихо! – омутница вдруг подняла ладонь, прося всех умолкнуть, и сосредоточенно вслушалась в повисшую тишину. Ветер промчался меж деревьев и затих, а Морошка будто стала еще бледнее. – Они идут, – сказала она едва слышно. – Идут за нами.

Устав ждать, напуганный аука пнул Руслану по пятке. Ощущалось это, как удар отлетевшего с дороги камешка.

– Иди уже! Вытащи Морошку из цепей! – приказал аука. – Иначе нас всех здесь…

– Руслана, не смей, – встрял Зоран и снова вырос перед ней, как щит. – Я обещал защищать тебя, поэтому сам пойду к Морошке.

Она вспомнила, как утопленница зазывала Зорана в болото, а тот размяк, растерялся, как мальчишка. Нет, не только Зоран в ответе за Руслану, но и она за него. И плевать, что клятв охотница никаких не давала.

– Я сама пойду, – твердо сказала она и вручила Зорану свой лук и колчан. От того, как резко она впихнула оружие ему в руки, парень на несколько мгновений потерял дар речи.

Повернувшись уже к духам, Руслана произнесла:

– Вы должны поклясться, что это не ловушка. Что не тронете ни меня, ни Зорана.

– Дура городская! – выплюнул аука так ядовито, что Руслана невольно ощутила укол обиды. – Наши жизни на кону, а ты тележишься!

– Что? – горько рассмеялась омутница, глядя в озадаченное лицо Русланы. – Удивлена, что мы тоже чего-то боимся? Так вот знай, Охотница, ты бежишь от людей, что куда опаснее духов, от которых сейчас стараешься защититься и тянешь время. Когда те люди нагонят тебя, поймают заодно и нас, – Морошка коснулась ладонью груди, кивнула на ауку, а затем широким жестом обвела рукой лес. Она говорила не только о них с аукой, но и о других духах. – Они предадут нас огню, который зовут «очищающим». Из обугленных костей изготовят порошок для яда, которым смазывают оружие. На вырванных зубах высекут руны и сложат в кожаный мешочек, что будут носить на поясе. Из пепла сотворят снадобья, которыми станут травить таких же невинных, как ты, пытаясь получить признание в несуществующих грехах. О, Охотница! Неужели ты думала, что духи – зло большее, нежели люди, творящие чары, сотканные из смерти?

Руслана хотела бы думать, что омутница лишь запугивает ее, но видела этот животный страх в белесых глазах. Слышала, как дрожит голос той, что боялась умереть вновь. В этот раз – мучительно и окончательно.

Руслана не хотела представлять, как ее тело, сожженное, измученное, разделенное на кусочки, станет пеплом в бутыльке с ядом. Как ее зубы лягут в кучку чужих. Она до тошноты боялась такой смерти и того, что ждет после нее. Не хотела оставаться неупокоенной душой, разорванной на клочки и призванной стать источником черной магии.

И они смеют звать себя палачами?! Смеют верить, что истребляют зло, хотя сами являют собой его уродливый лик?!

– Шевелись, Охотница, – в очередной раз поторопила Морошка. –