примерно на локоть в глубину лаз не шире моей ладони, однако потом он расширяется до размеров колодца, так что помучиться тебе придется, но не слишком сильно.

Я заколебался. Но останавливаться на полпути было глупо, поэтому я снова принялся ломать камень. А когда расширил проход до приемлемой величины, сел на край дыры и спустил туда ноги.

Мор на этот раз юркнул вниз первым и по мере того, как я спускался, загодя подсказывал, где развернуться, где втянуть живот, а где без грубой силы уже не обойтись. В двух местах мне даже приходилось бить по каменным выростам ногами. Один раз, когда застряли плечи, я был вынужден сломать себе ключицу и несколько ребер, чтобы протиснуться дальше. Однако, как и обещал призрак, на большем протяжении щель все-таки оказалась проходимой. Так что, угробив на спуск почти полтора часа, я все же добрался до нужного места и, ощутив, что нога провалилась в пустоту, на всякий случай поинтересовался, велико ли расстояние до пола.

– Здесь пещера, – гулко отозвался снизу призрак. – Большая. Если решишь прыгать, точно без ног останешься.

Сращивать кости мне лишний раз не хотелось – на это требовалось время, поэтому пришлось выбираться из лаза осторожно, медленно, чтобы не грохнуться на камни с огромной высоты. А потом, цепляясь за уступы, переползать на ближайшую стену, после чего, уподобившись пауку, так же аккуратно спускаться.

Мор не ошибся – пещера и впрямь оказалась огромной. Пожалуй, раза в полтора больше, чем расположенная над нами площадь Путешественников. Высокий, теряющийся во тьме потолок, торчащие снизу и сверху здоровенные каменные наросты, покрытые фосфоресцирующим мхом стены, подземное озеро, занимающее добрую треть доступного для обзора пространства… А еще, как ни странно, тут имелись живые. Точнее, незнакомый мне вид довольно крупных летучих мышей, которые при моем появлении дружно оживились, а как только я оказался на полу, всей стаей сорвались со своих насестов и с оглушительным визгом ринулись в атаку.

Спрашивается, и что они нашли в худосочном мальчишке, если живого во мне было не так уж много?

Сбить меня с ног у них, правда, не получилось. Напугать – тем более. Те же, кто попытался цапнуть меня зубами, секунд через десять замертво повалились на камни, и только тогда я наконец смог как следует их рассмотреть.

Ну, что сказать?.. Мыши и мыши, только здоровые, как собаки. Тощие, костлявые, абсолютно лысые. Бледно-серая, почти как у меня, кожа. Красные глаза, острые зубы… В общем, ничего интересного. Одно плохо – твари оказались до безобразия тупыми, поэтому, даже оставив на полу с десяток дохлых сородичей, так и не сумели сообразить, что связываться со мной смертельно опасно.

Толкаться в мешанине чужих тел во второй раз мне не захотелось, поэтому я просто поднял руки и, отодвинув лохмотья на груди, приоткрыл старую рану, выпуская наружу дожидавшееся своего часа проклятие. Вырвавшийся оттуда дым тут же заполонил пещеру густым удушливым облаком. Попавшие в него твари негодующе заверещали. Некоторые даже попытались повернуть обратно, но поздно – дым сожрал их практически мгновенно, выплюнув наружу лишь симпатичные белые косточки. Причем костей оказалось много, так много, что в них, наверное, можно было утонуть. Но лишь когда крики вокруг прекратились и на мою голову перестал сыпаться всякий мусор, я сдвинул края раны и обвел глазами очищенную от посторонних пещеру.

Просторная и достаточно высокая, с относительно ровным потолком и надежно защищенная от посторонних… Да это же просто находка! А если на стены и потолок защитные руны нанести, то лучшего тайника будет просто не найти.

– Ну, и где твой камень?

Мор, издав странный звук, безропотно улетел вперед, а я пошел следом, уже мысленно прикидывая, что и как надо обустроить, чтобы здесь не только ценности можно было хранить, но и полноценное логово сделать.

– Вот.

– Где? – не понял я, когда призрак завис над ничем не примечательной кучкой костей. – Я ничего не ощущаю.

Тень нетерпеливо качнулась навстречу.

– Зато я ощущаю. Доставай. Он прямо на поверхности, даже копать не нужно.

Я пожал плечами и, присев на корточки, разгреб оставшиеся после тварей кости. Но среди нашедшихся там камней ни один не привлек моего внимания. Больше скажу – ни один даже не светился. И тем более меня не позвал.

– Ты уверен, что это именно тот камень, который мы ищем?

– Абсолютно. Стой… Протяни руку… Левее, еще левее… Стоп! Вот он!

Проследив взглядом за полупрозрачным пальцем и все еще не веря, что призрак прав, я уставился даже не на нормальный камень, а на крохотную каменную чешуйку, в которой ни на первый, ни на второй взгляд не было ничего примечательного. Она ничем не отличалась от других камней. Вообще, представляете? И в моей душе ничто не шелохнулось, когда я попытался эту штуку забрать.

– Осколок очень маленький, – словно в оправдание пробормотал Мор, кружа неподалеку. – Настолько, что, наверное, его слышу и вижу только я. Возьми его.

Я послушно выпрямился, держа находку на вытянутой ладони. Мор в это же самое время резко выдохнул и быстрым движением накрыл мою руку своей. И вот тогда камень отреагировал – коротко мигнув, испустил крохотную, едва заметную во тьме струйку дыма, но буквально через миг снова погас и превратился в обычную каменюку.

Правда, за этот миг многое успело произойти. Я и удивился поступку тени, и задумался, и на какое-то время впал в уже знакомое оцепенение. Правда, на этот раз воспоминаний было очень немного, однако они оказались более чем странными. И я бы не возражал, если бы на этот раз мы обошлись вовсе без них.

Мор, судя по виду, тоже ничего хорошего о себе не узнал. Когда его опалил свет проклятого предмета, призрак аж вздрогнул, заметно поблек и сжался весь, словно в ожидании удара. Однако длилось это недолго. Не успел я переварить полученную информацию и принять новые факты о своем прошлом, как Мор тоже отмер и, опустив плечи, тяжело вздохнул.

– Я был прав: эта вещь действительно проклята. Только до поры до времени проклятие было неактивным, поэтому ты его и не почувствовал.

– Ты что-то вспомнил? – насторожился я.

– А ты?

– Лучше б не вспоминал.

– Я видел мертвых людей, – очень тихо признался Мор. – Много… очень много, Вильгельм… Целые поля мертвецов, которых некому хоронить и некому оплакивать.

– А я вспомнил, что когда-то ел мертвых людей, – невесело хмыкнул я. – Как думаешь, что из этого хуже?

Мы одновременно покосились на смирно лежащий на моей ладони осколок и так же одновременно буркнули:

– Гадость какая!..

После чего