– После того, как он с тобой поступил? – она расширила глаза, после чего шепотом добавила, – Прости, Тони запретил мне обсуждать с тобой Леона.

Наш краткий разговор о Леоне подошел к концу. Мы направились к буфету, чтобы взять мне завтрак. Пока я изучала небольшое незнакомое меню, Алиса заговорила с тем парнем, который минуту назад вошел в кафе. Я отметила, как они смотрели друг на друга, едва заметные мелочи в них обоих выдавали взаимную симпатию: Алиса часто облизывала губы, а парень – сдерживал улыбку и не отводил он нее взгляда медовых карих глаз.

– Майя, с новым годом, – знакомый голос Елены отвлек меня от парочки.

– С новым годом, Елена!

– Что хотите поесть? Сегодня не очень большой выбор, у нас всего семь человек осталось на эти дни в клинике.

– Можно мне творожную запеканку и чай, – я снова оглянулась. – А сколько здесь обычно пациентов?

– Не больше двадцати пяти, – она достала из холодильника тарелку и поставила ее в микроволновку. – Со многими я уже много лет знакома, но больше радуюсь, когда ребята не возвращаются сюда. Вам джем или сгущенку?

– Я не очень люблю сладкое, – я взяла теплую тарелку, стакан с заботливо налитым Еленой чаем и, поблагодарив, направилась к ближайшему столу. Через несколько секунд напротив меня села окрыленная Алиса.

– Если хочешь, можешь пойти к своему другу, – я посмотрела на темноволосого парня, одиноко завтракающего за столиком у панорамного окна.

– Мы и так проводим с Даней подозрительно много времени. Лучше составлю тебе компанию, – Алиса беззаботно улыбнулась. Мне хотелось расспросить ее и о Леоне, и о том, почему она не уехала на праздники (хотя я уже подозревала), но эти темы были табуированы на всех уровнях. – Как вы вчера отпраздновали?

– Довольно… скромно, – я жевала запеканку и размышляла о том, что давно так тихо не встречала Новый год. – По-семейному спокойно. А ты?

Я машинально бросила взгляд на Даню, отчего Алиса не сдержала смешок.

– Угадала, – она показала ряд мелких жемчужных зубов и подмигнула оглянувшемуся на нас парню. – Из-за него я и осталась здесь, хотя мне официально разрешили вернуться домой, хоть на праздники, хоть насовсем.

– И ты не хочешь обратно в город?

– Меня там никто не ждет, – Алиса даже не сменила улыбку на досадное выражение лица или хотя бы озабоченное. – Ты, наверное, думаешь, что моя семья страдает, пока я прохожу очередное лечение. Но, увы или к счастью, это не так. Отец готов платить сколько угодно, чтобы я не создавала ему проблем, а матери всегда было безразлично.

– Так… печально, – лучшего слова я не подобрала, хотя понимала, что Алиса не согласится со мной.

– Я тоже так думала лет десять назад, жалела себя, плакала, добивала свою и без того больную психику. Знаешь, все психиатры и прочие мозгоправы настаивают: «Нужно научиться прощать». А я им всем отвечаю: «Идите в задницу со своим прощением», почему я должна всех прощать? Почему мне нужно переломить свою гордость, признать, что я – ненормальная, а поведение моей семейки – «то, с чем нужно смириться и простить»?

– Я не думаю, что психиатры именно это имеют в виду, – я снисходительно улыбнулась.

– Да плевать! Плевать на то, что они говорят и что имеют в виду – Алиса откинулась на спинку и задумчиво уставилась в окно, поверх обеспокоенного Дани.

Даже не имея психологического образования и минимального бэкграунда, можно было утверждать, что Алиса хранила в себе непрощенную обиду на свою семью. Мне было одновременно странно и легко находится в обществе этих сломленных людей: каждый из них, как и я, пережил в детстве какое-то страшное и пугающее событие – будь то смерть брата или холодность и нелюбовь матери, мы все сталкивались с болью, которую не в силах была принять и «переварить» наша детская незрелая психика. Я не чувствовала себя прежде настолько понятой, даже не рассказывая о своей личной трагедии. В то же время я подсознательно понимала, что прошла через трудности не растеряв себя, взрастив в себе психологическую устойчивость, которой так не хватило маленьким Тони и Алисе. Возможно, потому что в моей жизни так вовремя появилась Марго? Мне захотелось приободрить девушку, сидящую напротив.

– Хочешь, можем сегодня покататься на снегоходе? – я заглянула в ее глаза. – Правда, я не умею им управлять.

Алиса улыбнулась одним уголком губ, но ничего не ответила. Оставалось только надеяться, что я не качнула маятник ее болезни в деструктивную сторону.

– Привет, – я не заметила, как к нам подошел Даня, – Алиса сказала, что вы – подруга Тони.

– Садись, – она подвинула соседний стул.

– Ты расстроена? – Даня не стал знакомиться со мной, он сразу склонился над Алисой, словно ограждая ее от меня. Она покачала головой и коснулась маленькими пальчиками его крупной жилистой руки. Я отметила, что Даня, несмотря на высокий рост, слишком худощав: черная майка болталась на нем, как на манекене, а узкое лицо казалось изможденным.

– Можно с тобой поговорить? – голос из-за спины заставил меня подпрыгнуть. Леон лишь слабо кивнул «своей подруге» Алисе и ее защитнику. Я растерянно смотрела то на девушку, то на Леона пока он настойчиво не протянул мне руку.

– Еще увидимся, – я кинула извиняющийся взгляд на ребят, взяла Леона (Леона!) за руку и направилась за ним в коридор, а затем в его комнату.

– Пойдем на улицу, – в его словах не было вежливого вопроса, но тем не менее я открыла шкаф и достала куртку.

– Думаешь, так проще будет меня выгнать? Просто не впустишь обратно?

– Заманчивое предложение, – он уже привычно зачесал назад пальцами волосы и потянулся за своим пальто. – Надо обсудить условия.

– Условия? – непонимающе повторила я.

Ничего больше не говоря, он нетерпеливо помог намотать мне длинный шарф, который я никак не могла подцепить рукой, и потащил за собой на морозный январский воздух. Мы направились в сторону ворот.

– А тебе не нужно кого-то предупредить? – я спешила за Леоном.

– Уже, – только и ответил он. Звук разблокированной сигнализации моей машины заставил меня остановиться. Леон резко повернул в сторону моргнувших фар, не сменяя быстрого темпа.

– Эй! – я остановилась и развела руками, такой наглости я точно не ожидала. Хотя… это же был Леон. Когда он начал открывать водительскую дверь моей машины, я настигла его со спины и яростно захлопнула ее. – Даже не думай!

– Серьезно? Запретишь мне?

– Отдай ключи! – я не собиралась отвечать на его дурацкие выпады-вопросы.

– Выглядишь злой, – он наклонился к самому моему уху, я почувствовала, что в руку ткнулся холодный метал ключа, – мне нравится!

Только сейчас я осознала, что за пределами клиники я оставалась максимально уязвимой: ни камер, постоянно следящих за каждым темным углом, ни договорных обязательств, запрещающих секс между пациентами. Леон направился в сторону пассажирской двери, а я судорожно оценивала собственные риски. Если я хотела остаться с Тони – придется научиться доверять Леону. Я потянула за ручку и села в автомобиль.