– Подпоручик Мезенцев. Личный порученец генерала Беляева – советника президента Парагвая. Мой маршрут был более извилист, чем вы можете себе представить, но к нашему разговору он имеет лишь косвенное отношение.

Я могу подойти к вам ближе? Дело в том, что информация, которую я собираюсь вам передать, конфиденциальна и совершенно не предназначена для чужих ушей. Даже если это уши преданных лично вам людей. – Усмешка с лица Мезенцева пропала.

– Вы сказали, что хотите передать мне письма. Но где же они? При вас ничего не было обнаружено. – Ситуация забавляла фельдмаршала.

Окруженный придвинувшейся к автомобилю, преданной лично ему охраной, Густав Маннергейм чувствовал себя в безопасности, но подпоручик как будто не замечал окружающих его вооруженных людей.

– Меня очень плохо обыскивали, господин фельдмаршал. Ваши люди весьма непрофессиональны. Вполне возможно, что они неплохие солдаты и преданны лично вам, но бездарные телохранители и совершенно не заботятся о вашей жизни. В случае если вас надумают убить, они просто умрут вместе с вами, не выполнив ни своего долга, ни предназначения.

Я могу достать из внутреннего кармана бумаги? – Дождавшись утвердительного кивка, Мезенцев не торопясь засунул руку в нагрудный карман своего кителя и достал самый обыкновенный портсигар. Впрочем, портсигар был достаточно массивен и даже по внешнему виду очень тяжел. Открыв его, подпоручик демонстративно вдохнул – в воздухе повис тонкий запах дорогой сигариллы.

Сам портсигар был необычен. Массивный и угловатый, он, как показалось главнокомандующему, на мгновение завис в воздухе. Миг… и необычный портсигар распался на четыре части. Из нутра его появились несколько сложенных листков бумаги, которые подпоручик с легким поклоном протянул Маннергейму. Фельдмаршал протянул руку за бумагами, но Мезенцев мгновенно отдернул свою руку.

– Вот об этом я и говорил вам, господин фельдмаршал, – ваши люди весьма непрофессиональны. Они только что подпустили к охраняемому ими объекту вооруженного человека. Причем не знакомого никому из здесь присутствующих. Очень непрофессиональные действия. Если бы мне было нужно убить вас, и вы, и большая часть вашей охраны уже были бы мертвы.

Вполне возможно, что мне удалось бы уйти отсюда живым, но речь не об этом. Я просто хочу, чтобы вы понимали, что лично вы мне не враг. Я прислан охранять вас и уже с успехом это делаю. – Мезенцев не отрываясь смотрел на фельдмаршала, и Маннергейм невольно поежился. Казалось, взгляд подпоручика прожигает его насквозь, но Маннергейм быстро пришел в себя.

– Вот как? И каким же образом? – Усмешка скользнула по губам пожилого фельдмаршала – один-единственный человек уничижительно отзывался о его многочисленной охране.

– Передняя автомашина вашего сопровождения стоит на искусно замаскированном фугасе. При возможном взрыве погибнут все находящиеся в ней и многие в остальных машинах получат ранения и тяжелейшие контузии. Я нахожусь здесь, чтобы этого не произошло.

При желании и некотором профессионализме фугасы возможно расположить на точно выверенном друг от друга расстоянии. Ведь вас постоянно сопровождают именно эти машины, и один из фугасов обязательно достанется вам.

Ваша машина всегда двигается в колонне сопровождения третьей, и соответственно от вас осталась бы очень неприглядная смесь из костей, мяса и остатков одежды. Бронированный таким образом автомобиль не оставляет находящимся внутри людям ни единого шанса на жизнь.

Направление взрывной волны, ее силу и мощь можно регулировать применением различных взрывчатых веществ и дополнениями к ним. Ну и разумеется, возможно использовать фугас с кумулятивным эффектом, легко прожигающим не только дно автомобиля, но и бронированные днища танков.

Впрочем, можно легко обойтись и без взрывающихся сюрпризов – у меня в руках очень необычное холодное оружие. Это оружие много проще и эффективнее ножа либо любой бритвы. – Мезенцев сделал легкое движение пальцами, и в его руке вдруг оказалась блеснувшая матовой поверхностью металлическая пластина.

Чуть поклонившись, подпоручик протянул ее фельдмаршалу, и Маннергейм взял ее в руки. Пластина была… тяжела. Размером с обычную игральную карту, она привлекала внимание необычностью цвета и остротой граней.

– Это метательные пластины подполковника генерального штаба Российской империи Тадеуша Касьянова, – непринужденно продолжил Мезенцев. – После революции подполковник Касьянов длительное время жил в Японии и изучал различные виды японского метательного оружия. Это плод его смертоносного творчества и тех уникальных знаний, которые он получил от японских мастеров.

Пластина свободно входит в нагрудный карман кителя. Можно замаскировать ее в игральных картах, документах, карманном зеркальце или, как сейчас, в портсигаре. Грани заточены до остроты бритвы и поражают противника на расстоянии до двадцати пяти метров. В ограниченном пространстве подобное оружие много эффективней ножа или пистолета.

В этом портсигаре таких пластин четыре штуки. Но мы немного отвлеклись. Я настоятельно прошу вас прочитать переданные мной письма немедленно и… – Мезенцев на мгновение запнулся, а потом продолжил как ни в чем не бывало: – Господин Маннергейм! Вы не могли бы приказать своей охране вернуть мне мои часы, а то я никак не могу определить, сколько сейчас времени. Напрасно я взял с собой памятную для меня вещь, но я совсем не думал, что доблестные финские солдаты, да еще и из охраны главнокомандующего, мало чем отличаются от солдат Вермахта, загребающих своими грязными лапами все: от простой крестьянской еды до кружевного женского белья. – Мезенцев брезгливо скрио́вился.

Маннергейм со все возрастающим изумлением смотрел на подпоручика. Обряженный в немецкую форму русский не скрывал своей ненависти к немцам и презрения к его охране. Да еще и в его присутствии и находясь в окружении финских солдат.

– Хорошо! Ваши вещи вам вернут. Письма я прочту, когда у меня будет время, а сейчас я тороплюсь. – Поручик внезапно стал неприятен Маннергейму.

– Никак не получится, господин фельдмаршал, – без всякого почтения возразил Мезенцев. – Вам не получится прочесть письма, когда у вас будет время, – у вас просто не будет этого самого времени. Я же сказал вам, что машины вашего конвоя, и в том числе и ваш автомобиль, стоят на искусно замаскированных фугасах. Сто́ит вашему конвою двинуться вперед, и они сработают, но я также сказал вам, что нахожусь здесь, чтобы этого не произошло. Кстати говоря, фугасы поставлены на неизвлекаемость. Я не рекомендовал бы вам рисковать своими людьми, пытаясь снять их.

Впрочем, вы можете приказать своим людям проверить мои слова, а заодно и прочесть доставленную мною корреспонденцию. Поверьте, это не займет много времени. К примеру, фугас, предназначенный для вас, стоит прямо под правым передним колесом вашей шикарной машины, – говорил все это Мезенцев спокойно и немного иронично.

– Вы так спокойно говорите об этом? – процедил Маннергейм, медленно выходя из себя. – А если я выйду из машины и прикажу посадить в нее вас, пока будут сниматься ваши мины? Что вы скажете на это, господин подпоручик? – Теперь Маннергейм был взбешен и даже не пытался скрыть этого.