— Я привыкла, кроме того, сомневаюсь, что мы пробудем здесь долго.

Она скажет то, что должна, и уйдет. Дальнейшие действия будут зависеть от него.

— Я не представляла, что друг Скотта именно ты, хотя знала, что у него есть лучший друг со времен школы, которого он называл «ковбой». Он сказал, что ковбой ушел в армию, но они переписываются и иногда общаются по телефону. Но, клянусь, ни разу не слышала, чтобы он произносил твое имя. Да я и не спрашивала.

Хейс смотрел на нее испытующим взглядом.

— Я ничего не понимала до тех пор, пока не упомянула про тот фильм и ты не назвал имя своего друга. К тому моменту мы уже успели переспать. Я думала, мы никогда больше не увидимся, поэтому тебе не обязательно знать правду. Ты был зол на невесту и командира, и мне не хотелось, чтобы ты замечал сходство этих историй. Признаться тебе означало, что я что‑то к тебе испытываю, а моя прежняя семья уходит в прошлое. Понимаю, это ошибка, но я действовала так, как считала правильным. Мне было страшно. А потом ты приехал ко мне. Я думала, будет лучше держаться от тебя на расстоянии, но ты пришел за мной, и сил сопротивляться у меня не осталось. Чем больше мы проводили времени вместе, тем сильнее росли мои чувства к тебе. А я даже не думала, что смогу испытывать чувства к другому мужчине.

— И что ты чувствуешь?

— Я влюбилась в тебя окончательно и бесповоротно, как и Мэйсон. — Если ее слова его шокировали, но он не подал виду. Это был один из тех моментов, когда она пожалела о своей откровенности, хотя пришла рассказать правду, и теперь не могла остановиться. — Не помню, в какой момент я влюбилась, — она явно далеко зашла, — однако понимала, что тебе нужно знать, кто я и кем был мой муж.

— Почему у тебя другая фамилия?

— Я не меняла фамилию после свадьбы.

Хейс пересек комнату. Алекса посмотрела на его обнаженный торс, покрытый легкой дымкой темных волос и извилистыми татуировками. Прекрасный мужчина. Как снаружи, так и изнутри. Больно понимать, что, возможно, она утратила шанс на счастье.

— Хочешь что‑нибудь добавить?

— Нет. Просто знай, мне очень жаль, что я причинила тебе боль.

Черт возьми. Ее горло будто в огне. Слезы подступают к глазам. Алексе хотелось добраться до машины, пока те не хлынули ручьями. Мэйсон снова зашевелился, на этот раз поднял голову и посмотрел по сторонам. Потер глазки и снова опустил голову на плечо матери, играя с ее волосами. Она знала, что он проснулся, еще одна причина, чтобы уйти. Хейс, молча, стоял рядом. Тишина становилась невыносимой. Алекса направилась к двери. Она сделала все, что могла.

— Постой.

Его голос прорезал напряженную тишину. Она не повернулась, лишь крепче прижала к себе Мэйсона.

— Я выслушал тебя, теперь послушай меня.

Алекса медленно развернулась. Хейс пересек комнату, сегодня его хромота была сильнее заметна, вероятно, сказывались нагрузки последних дней.

Он потянулся к Мэйсону, она хотела возразить, но сын обхватил Хейса за шею. Смотреть на это было невыносимо. Сильный ковбой, которого она полюбила, держит ее сына. Как тут сдержаться. Горячие слезы хлынули по щекам. Алекса закрыла лицо руками, чтобы не видеть умилительную картину и спрятать заплаканное лицо.

— Не плачь. Я ведь даже еще не сказал, что люблю тебя.

Она замерла, медленно опустив руки. Это он сейчас сказал? Она услышала правильно? Хейс Эллиот с ее ребенком на руках улыбался так, как никогда прежде.

— Я собирался сначала все закончить здесь, принять душ, а потом ехать к тебе. Ведь я не дал тебе шанса объясниться, и мне не хотелось верить, что ты меня предала.

— Да, предала тем, что не сказала правду, едва она мне открылась.

— Ты меня не предавала, просто защищала сердце от боли и не хотела, чтобы в этой ситуации пострадал и я. На твоем месте не могу сказать, что я поступил бы иначе. Думаю, так же, поэтому хорошо тебя понимаю.

Надежда согрела ее измученное сердце.

— Значит, ты любишь меня. Означает ли это, что ты меня прощаешь?

Крепко держа Мэйсона, Хейс обнял за талию Алексу.

— Ты стала для меня всем. Когда я просил тебя остаться, имел в виду навсегда. И ты возьмешь мою фамилию. Мне бы хотелось усыновить Мэйсона, но только если ты хочешь, чтобы он тоже носил фамилию Эллиот. Я пойму, если…

Она прижала палец к его губам:

— Я хочу, чтобы мы оба взяли твою фамилию.

Он выдохнул и поцеловал ей руку.

Не в состоянии справиться со своими эмоциями, вся в слезах, Алекса положила голову ему на плечо. В тот момент ее ничего не волновало. Она чувствовала облегчение и радость. Мысль о том, что она находится дома с сыном и мужчиной, которого полюбила, трудно принять.

— Скажи еще раз, что любишь меня. Впрочем, сколько бы ты ни говорил, мне будет недостаточно. Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

— Это наш дом, Алекса. Я хочу начать нашу жизнь здесь, построить семью.

— Ты хочешь еще детей?

Хейс посмотрел на Мэйсона, тот с круглыми глазами наблюдал за плачущей мамой.

— Я не против завести еще. И люблю этого малыша. Я не в лучшем состоянии, поэтому пойму, если ты не…

— Молчи. Если ты хочешь, я подарю тебе детей.

Хейс страстно поцеловал Алексу и отстранился.

— Какова вероятность того, что он уже готов ко сну? В этом случае начнем практиковаться уже сейчас.

— Ох, он еще не скоро захочет спать. Уснул по дороге сюда. Может, наиграется на улице или мы покатаем его на машине, тогда и захочет спать.

— Тогда ты будешь моей.

— Твоей.

— Навсегда.

Алекса обняла свою маленькую семью.

— Навсегда.

Вечеринка, на которую он не приглашен. А чего ожидал Бью Эллиот? Несколько лет не показывался в Пебблбруке, занятый карьерой в Голливуде, проживая жизнь так, как написано в прессе. Плейбой, разбрасывающийся деньгами, в доме за миллиард долларов, каждую неделю путешествует с новой девушкой. Да, судя по всему, очень занятой. Но было много чего, о чем не писали.

Бью сидел в машине у въезда на ранчо. Во дворе дома Кольта играли дети. Дети! Его братья женились и завели детей. Посмотрев в зеркало дальнего вида, он испытал страх и позор.

Зачем он приехал? Чего пытался этим добиться? Братья определенно устроят взбучку, иного он не заслуживает. У отца случился приступ неделю назад, а он не смог приехать. Да, звонил в больницу каждый день, но просил не рассказывать об этом семье. Сейчас он столкнулся с проблемой, которую нельзя игнорировать или отложить на потом. Даже деньги не помогли бы.

В открытое окно машины доносился смех. Бью насчитал четверых детей и задумался, как все изменилось с тех пор, как он покинул дом. Семья не примет его с распростертыми объятиями, но ему некуда идти. Да, у него квартира в Лондоне и дом в Версале, но он не хочет там находиться.