1937 года была сорвана очередная попытка покушения на Сталина во время парада и демонстрации на Красной площади.

Вот что записал в своем дневнике 7 июля 1937 года великий русский ученый-мыслитель В.И. Вернадский: «Вчера впервые получил более точные сведения, которым можно верить, о закрытом заседании судебного процесса… Ягода входил в заговорщический центр и принимал меры, создавая ложные судебные процессы, и губил людей, чтобы охранить центр: Тухачевский — Гамарник — Ягода…

Среди интеллигенции ясно слышится и распространено убеждение, что политика Сталина — Молотова — русская и нужна для государства.

Их партийные враги — враги и русского народа, если брать его государственное выражение, несомненно связанное с русской культурой»[161].

* * *

К сожалению, под прикрытием дел о реальных заговорщиках, шпионах, диверсантах и вредителях вовсю развернулась клеветническая кампания против честных людей. Доносительство стало повсеместным. Продолжалось то, что Ф.Ф. Новицкий назвал особым родом вредительства, «имеющего целью удаление с работы честных и полезных советских работников».

Пострадало множество людей неповинных. Но это предмет особого исследования.

Во главе Генерального штаба

О деятельности Б.М. Шапошникова при возвращении на пост начальника Генерального штаба Красной армии рассказывают воспоминания А.М. Василевского, который до июня 1939 года возглавлял в Генштабе отделение оперативной подготовки.

По прибытии Василевского из Ленинградского округа в Генеральный штаб Шапошников встретил его словами: «Теперь вам предстоит работа на более ответственном участке, где более всего потребуются глубокие знания стратегического плана и напряжённое, до изнурения, аналитическое мышление. Старайтесь охватить одним взором явление в целом, видеть главное, не упуская при этом из внимания, может быть, на первый взгляд и мелкие, но по существу важные детали.

Вы назначены моим помощником по организационно-мобилизационным и материально-техническим вопросам. В вашем ведении будут находиться весьма ответственные управления».

Александр Михайлович писал: «В Генеральном штабе, рядом с Б.М. Шапошниковым и под его руководством, росли мой оперативный кругозор, опыт, знания. Пожалуй, именно тогда мне в полной мере раскрылась та роль, которая отводилась каждому из видов и родов войск в системе Вооруженных сил.

Основное время уходило у меня в то время на выполнение разнообразных по форме, но примерно сходных в целом по содержанию заданий Б.М. Шапошникова. В первую очередь это была тщательная разработка годовых приказов и директив наркома обороны СССР по оперативно-стратегической подготовке руководящего состава РККА».

В этих документах подводились годовые итоги и на их основе определялись задачи на новый год. Каждому военному округу давались конкретные задания с учётом его дислокации. «Со многим из того, что мне было известно по прежней работе в Управлении боевой подготовки, я знакомился заново. Это и понятно: за это время многое изменилось, Красная армия стала другой, качественно вырос её боевой потенциал».

Василевский неоднократно отмечал, что вся работа Генерального штаба протекала под непосредственным руководством Б.М. Шапошникова. «Авторитет Бориса Михайловича как видного военного деятеля и опытнейшего специалиста, особенно в вопросах штабной службы, рос тогда с каждым годом. Его обширные и разносторонние знания были остро необходимы в то сложное время. Действуя непосредственно под его руководством, мы, штабные работники, получали все новые теоретические и практические навыки по организации, планированию и проведению операций армейского и фронтового масштаба».

* * *

Тем временем угроза войны нарастала.

24 марта 1938 года начальник Генштаба РККА Б.М. Шапошников представил на рассмотрение народному комиссару обороны СССР Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову доклад по вопросам стратегического развертывания.

Основные положения этого доклада по Западному и Восточному театрам войны были изложены на Главном военном совете и получили в основном одобрение. Сделанные в нём прогнозы в последующем подтвердились ходом событий.

Главным противником представлялся блок Германии и Италии, при поддержке Японии.

Япония хотя и увязла в войне с Китаем, имела достаточно сил, чтобы, опираясь на маньчжурский плацдарм, напасть на СССР в момент выступления против него государств фашистской коалиции. Тем не менее, при изучении вероятных противников был сделан вывод о том, что наиболее опасные противники находятся на Западе. Поэтому Западноевропейский театр войны рассматривался как основной, где и намечалось сосредоточить главные силы наших войск. И этот стратегический расчёт оказался верен.

23 сентября 1938 года Советское правительство сделало заявление польским властям о том, что если их войска вторгнутся на территорию Чехословакии, то правительство СССР признает это актом невызванной агрессии и вынуждено будет денонсировать польско-советский пакт о ненападении 1932 года. Это своевременное заявление заставило польское правительство отказаться от опрометчивых решений в отношении Чехословакии.

Через два дня Народный комиссариат обороны телеграфировал в Париж французским военным властям: «Наше командование приняло пока следующие предупредительные меры:

1. 30 стрелковых дивизий придвинуты в районы, прилегающие непосредственно к западной границе. То же самое сделано в отношении кавалерийских дивизий.

2. Части соответственно пополнены резервистами.

3. Что касается наших технических войск — авиации и танковых частей, то они у нас в полной готовности».

Ещё через три дня начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников направил срочную телеграмму в Ленинградский, Белорусский, Киевский, Харьковский, Орловский, Калининский, Московский, Приволжский, Уральский, Северо-Кавказский и Закавказский военные округа с приказанием: «Красноармейцев и младших командиров, выслуживших установленные сроки службы в рядах РККА, впредь до особого распоряжения из рядов армии не увольнять».

Бои на Востоке

В 1930‐е годы Япония, оккупировав Маньчжурию и развязав войну с Китаем, создала напряженную обстановку на Дальнем Востоке. Причём японские военные не скрывали своих дальнейших намерений. Бывший главнокомандующий японскими войсками в Центральном Китае генерал Мацуи писал: «Значение создания Маньчжоу-Го заключается не только в обороне против расширения влияния СССР с севера, но и далее — в вытеснении его с востока».

За пять лет Квантунская армия в Маньчжурии увеличила свою численность почти в шесть раз. К началу 1938 года она составляла триста тысяч человек, 1200 орудий, 440 танков и 500 самолетов.

15 июля 1938 года японский поверенный явился в Наркоминдел с требованием вывести советских пограничников с высот западнее озера Хасан. Получив отказ, он ретировался. Через пять дней уже японский посол Сигемицу предъявил ноту, в которой содержалось требование очистить от советских пограничников высоты Заозерную и Безымянную. В случае невыполнения этих требований Япония угрожала прибегнуть к применению силы.

Японскому послу разъяснили, что по Хуньчуньскому соглашению, заключенному с Китаем ещё в 1886 году, район озера Хасан с прилегающими высотами является исконно русской землей.

Не добившись желаемого дипломатическим путем, японцы ночью 29 июля перешли советскую границу. Завязались упорные бои. 31 июля противник предпринял наступление превосходящими силами и занял высоты Заозерную и Безымянную. Разрозненные контратаки советских батальонов потерпели неудачу.

В ответ 40‐я стрелковая дивизия, совершив двухсоткилометровый форсированный марш, подошла к полю боя 1 августа. Но атака оказалась неудачной.

Директивой наркома обороны и начальника Генерального штаба для ведения дальнейших боевых действий был сформирован 39‐й корпус. Его командиром назначен комкор Г.М. Штерн[162]. В состав корпуса вошли 40‐я (командир полковник