Шрифт:
Интервал:
Закладка:
его несуетной волны,
где в нарастающем блистанье
угроза полной новизны.
* * *
Возникает на голом откосе растенье,
возникает нежданное стихотворенье,
пароход из тумана, что медленно тает,
женщина возникает.
Возникает... И это не значит, что просто
длинноножка-девчонка, вчерашний подросток
хорошеет, взрослеет... Она ниоткуда
возникает. Как чудо.
Возникает... Неистово тянется к солнцу.
Возникает... В ознобе от звездных бессонниц.
А в глазах — так лишь с морем в апреле бывает —
синевы прибывает.
* * *
Не припомню: у нас, в Европе ли
я видал в музеях не раз,
как художники пишут копии,
на великое щуря глаз.
Оттого ль, что душой невеселы,
оттого ль, что тянет к рублю?..
Ну а может, это — профессия?...
Копиистов я не люблю.
Жить готов, только горе мыкая,
самой худшею из судеб, —
не могу размножать великое,
превращать его в ширпотреб.
* * *
Ты говоришь: «Живу одним лишь днем,
его конечной радостью и болью,
его игрой в любовь, а не любовью,
его летучей вспышкой — не огнем.
Нет близких душ, и нет любимых книг,
нет для меня понятья «обещанье»,
не трогают ни встречи, ни прощанья,
поскольку время — вымысел, есть миг!..»
Ты говоришь: «Ну вот и всё... Исход...»
И не решить мне: это — откровенья
или попытки самосохраненья?..
Сейчас тебе садиться в самолет...
* * *
Знаете, как похоронен Шоу?
Знайте: ушел — и могилы нет.
Где-то за вишнями сада большого —
словно шалаш — его кабинет.
Знойны в июньском цветенье травы,
пчелы качаются на цветах...
Это и память его и слава —
здесь, на поляне, развеян прах.
Мудро завещано поколеньям:
пусть, позабыв о могильной мгле,
люди приходят на поклоненье —
как бы к нему —
к весенней земле.
Ленинградские поэты С. Погореловский, В. Азаров, М. Комиссарова в гостях у народной сказительницы Татьяны Алексеевны Перттунен.
Вс. Рождественский и Б. Окуджава, 1965 г.
П. Кобзаревский, Л. Хаустов, М. Дудин. Пушкинские горы. 6 июня 1949 г.
ТАТЬЯНА ГНЕДИЧ
* * *
Спокойно греется в сиянье синевы
Усталый эмигрант, вернувшийся смиренно, —
Всю жизнь, всю злую жизнь, томясь бездельем плена,
Мечтал он умереть на берегу Невы.
Покорный и седой, с плешивой головы
Он плавно шляпу снял и смотрит вдохновенно,
Как блещет высоко, беспечно и надменно
Адмиралтейский шпиль над чащею листвы.
Но вспоминает он о днях Сопротивленья,
Когда и он познал крылатое горенье,
Когда эсэсовца в слепом ночном бою
Почувствовал и он своим врагом заклятым,
И гордо про медаль французскую свою
Рассказывает он веселым октябрятам.
ИГОРЬ МИХАЙЛОВ
РАЗГОВОР С НЕВОЙ
Стоял —
вспоминаю.
Был этот блеск.
И это
тогда
называлось Невою.
В. Маяковский
Движеньем рассеять душевную тьму...
Сбить отчаянье вихрем походки...
Не ты ли, Нева, нашептала ему
слова о любовной лодке?
Тогда оно, видно, и состоялось,
свидание ваше —
последнее самое.
— Как видишь, теку.
Не застоялась.
Тоже широкая. Тоже упрямая.
Плыву, как и ты, — своим путем.
Не это ли в жизни самое главное?
Всегда непреклонная, ровная,
плавная...
Так было. Так есть. Так будет потом.
Вижу я,
что у тебя на душе.
Думаешь:
— Хватит... Довольно...
А я за века насмотрелась уже:
вчера во льдах, а сегодня — вольная...
Если уйдешь — облегчишь их задачу!
Таким не впервой оставаться в сторонке:
в газетный листок обильно поплачут,
тайно порадуются в душонке.
Ты ль не ломал
невзгодам хребты,
не шагал
сквозь любых пожарищ дым —
поэт, говоривший с солнцем на ты,
светивший посменно с ним?
Об этом уже толковали с тобой мы
в иную, но тоже нелегкую пору...
Тебе и не будет легко, дорогой мой:
ведь ты же идешь
все в гору да в гору!
Другим на ошибках
хоть дом себе строй,
а ты ошибешься — и сердце расплавится.
Останься у нас.
В союзе со мной
с любою бедою сумеешь расправиться.
Тоска —
она может ножом пырнуть.
Смерть — и та избавленьем пригрезится.
Успеть бы тебе в поэму нырнуть,
в работу с разбегу врезаться...
Чтоб не в мечтах уже,
не во сне
мирок забывая куцый,
опять в ослепительной новизне
выплеснуться, взметнуться,
вдыхать в себя новое в каждом вдохе,
всю норму горючего сжечь дотла,
не зная:
сам ли ты жил в эпохе
или эпоха
в тебе жила...
...Нева — обезлёженная — трепетала
предчувствием белой ночи.
Нева —
обезлюженная — лепетала,