ты умирал, Париж.

Железный лязг, и немая тишь,

И день похож на тюрьму...

Я знаю, как ты сдавался,

                          Париж,

По бессилию моему.

Тоску не избудешь,

                        не заговоришь,

Но всё верней и верней

Я знаю по ненависти своей,

Как ты восстанешь, Париж.

ЮНОСТЬ

А что еще оставила война?

Она судьбу оставила.

                                Она

Рубцы невидимые

                      нам оставила.

И вместе с мертвыми

                             всегда о нас

И голосила ты, и тут же

                                   славила.

* * *

Мечи острим и готовим латы —

Затем, чтоб миру предстала ты

Необоримой, разящей,

                                крылатой

В сиянье Возмездия и Мечты.

К тебе взывают сестры и жены,

Толпа обезумевших матерей,

И дети,

          бродя в городах сожженных,

Взывают к тебе:

                      «Скорей, скорей!»

Они обугленные ручонки

Тянут к тебе во тьме, в ночи...

Во имя

          счастливейшего ребенка

Латы готовим, острим мечи.

Всё шире ползут

                         кровавые пятна,

В железном прахе земля,

                                   в пыли...

Так будь же готова

                            на подвиг ратный —

Освобождение всей земли!

ЗАПАД

Забыли о свете

                      вечерних окон,

Задули теплый, рыжий очаг,

Как крысы, уходят

                        глубоко-глубоко

В недра земли и там молчат.

А над землею

                    холодный скрежет

Железных крыльев,

                         железных зубов,

И визг пилы: не смолкая, режет

Доски железные для гробов.

Но всё слышнее,

                        как плачут дети,

Ширится ночь, растут пустыри,

И только вдали на востоке

                                      светит

Узенькая полоска зари.

И силуэтом на той полоске

Круглая, выгнутая земля,

Хата и тоненькая березка,

И меченосные стены Кремля.

* * *

Его найдут

       в долине плодородной,

Где бурных трав прекрасно естество,

И удивятся силе благородной

И многослойной ржавчине его.

Его осмотрят

       с трепетным вниманьем,

Ощупают бока его и грани,

Поищут след — и не найдут следа,

Потом по смутным песням

       и преданьям

Определят:

       он создан для труда.

И вот отмоют

       ржавчины узоры,

Железной крови сгустки

       на броне,

Прицепят плуг

       и заведут моторы,

И двинут по цветущей целине.

И древний танк,

       забыв о нашей ночи,

Победным ревом

       сотрясая твердь,

Потащит плуги,

       точно скот рабочий,

По тем полям, где нес

       огонь и смерть.

ЯКОВ ГОРДИН

«ЖАЖДА ВОЗМЕЗДИЯ И СВОБОДЫ»

О книге Иоле Станишича «Упрямые скалы» («Советский писатель», 1966)

Борьба за Свободу (именно с большой буквы) испокон веку считалась обязанностью поэта. И чаще всего поэты подлинные считали эту обязанность для себя безусловной. В этом отношении книга Станишича продолжает лучшие традиции мировой поэзии. Слово Свобода встречается чуть ли не в каждом его стихотворении.

...Гибнут поэты у гнезд орлиных,

чтоб не погибла песня свободы...

...Свободу прикрыв собою,

он смерть убил, умирая...

...Вот, посмотрите, идет Свобода,

со шрамом на щеке, прихрамывая...

Это не риторика и не абстракции. Речь идет о вполне конкретной борьбе за свободу человека. В аннотации так сказано о биографии поэта: «За его плечами нелегкий жизненный путь — война, партизанские костры на суровых скалах Черногории, годы мучений за колючей проволокой фашистских лагерей смерти».

Борьба с фашизмом породила в странах Европы поэзию Сопротивления. В Сопротивление пришли поэты, разные по творческим методам и политическим взглядам. Их объединяло, а ныне объединяет для читателя их стихи, стремление освободить человека от физического и морального унижения рабства.

Где начинается рабство? Там, где иссякает воля к активному сопротивлению злу:

Если ты не вонзаешь шпагу в сердце

                                         хозяев преступных —

Ее ты вонзаешь в сердце нищих

                                              и неповинных.

Так писал крупнейший поэт французского Сопротивления Элюар. С чего начинается духовный распад? С предательства. Элюар писал:

Они превозносили палачей,

Они нас злом, как грязью, облепили,

Они ни разу не сказали правды.

В книге Станишича исследованию этих проблем посвящено огромное, в несколько сот строк, стихотворение «Вопли камня». Камень — могучий, но безразличный материал. Он годен на все.

Веками беспокойный человек

убежище для мысли ищет в камне.

Из камня строит дом. Из камня

                                             высекает

свой образ.

Но время меняется, и вот уже

Когтистые стервятники выводят

в моих морщинах новых стервенят.

Безразличный, инертный камень уступает насилию:

Я, сломанный, другим ломаю кости.

И дни меня боятся, потому что

застенки воздвигают из меня...

...Я — кладбище свободы и убийца,

и утро убегает от меня.

Так пассивная масса становится орудием активного насилия и предательства. В романтических стихах Станишича предательство не может остаться безнаказанным. Отмщение приходит прежде всего изнутри. От осознания причиненного зла.

Когда б со дна убитые восстали

и мертвые подняли б кверху руки, —

на мне бы вырос белый лес костей

и каждая волна могилой стала б, —

остались только б проволока, море

и я — преступник...

...Я одинок.

                 Мне нет покоя, Вечность!

На мне гудят безумия шаги.

Борьба в оккупированном врагом тылу в моральном отношении