Вожак догонял нас все быстрее, я видел, как он собирает молнии в своих лапах и перьях, готовя мощный разряд. Мгновение, и он подлетел достаточно близко, желая быть уверенным, что попадет по нам. Снаряд оторвался от его когтистых лап.

Я распрямился и с силой метнул копье, целясь прямо в разряд. Как только оно вырвалось из моих рук, я крикнул:

— Давай! — Катамаран резко дернулся, алюминиевая рама не выдержала и загнулась в замысловатую фигуру.

Толчок ногами, и я на бешеной скорости рванул прямо в сноп искр. Копье пронзило сферу, распыляя ее на сотни маленьких молний. Я ворвался в это облако, кусачие яркие светляки прожгли мою одежду, доставляя ужасную боль. Я перехватил топор поудобнее и, целясь в темный силуэт, скрывающийся за молниями, сделал резкий выпад.

Птица видела, что я лечу в нее, и попыталась взять выше, оголяя беззащитное брюхо. Молниеносным кадром я успел заметить, что отрубил вождю обе лапы, его дикий крик был моей наградой. Рана, к сожалению, оказалась не смертельной.

Падая, я цеплялся за все, что было рядом, и ближе всех находилось хаотично падающее копье. Щекочущее ощущение свободного падения только обострило мои чувства. Схватившись руками за топорище, как за турник, я начал замедлять падение, силой оттянув лезвие топора вверх и одновременно с этим притягивая копье из бездны.

Крик ярости птицы настигли меня откуда-то сбоку. Она разворачивалась, намереваясь прикончить меня, эта тварь не утратила способности летать. Я крепче схватился за спасительную рукоять топора и направил всю имеющуюся во мне силу на ускорение копья.

Висящий, как сохнущее белье на веревке, я открывал беззащитное брюхо, и мне совершено нечем было прикрыться.

Секунда. Еще одна. Я вижу перед собой приближающуюся раззявленную пасть с пляшущими в ней молниями. Мгновение. Притянутое на немыслимой скорости копье я выровнял прямо по траектории полета птицы. Ее брюхо взорвалось фейерверком раскидываемых в стороны кишок. Туша по инерции сшибла меня прямо в пропасть, выбивая весь воздух из легких.

Падение было недолгим. Быстро придя в себя, я не выпустил топор из рук, на пределе дальности действия силы успел схватить копье и начал притягивать его к себе. Падение прекратилось. Я аккуратно расположил его прямо под ногами, вставая на него. Нащупав глазами приближающийся ко мне катамаран с друзьями, я медленно начал тянуть себя к нему, опираясь на копье и придерживая себя за лезвие топора. И наконец поймал устойчивое положение.

Парни подлетели, я кулем свалился на маленькую площадку, меня поймал Ник и притянул за шкирку.

— Вано! Ты ебанутый! Полностью! — Голос друга дрожал. — Никогда так больше не делай, никогда!

— Получилось же… — Я старался отдышаться, меня всего мелко трясло, я буквально сражался над пропастью. — Я в норме. Она меня обожгла, и только.

В обозримом пространстве птиц больше не было. Похоже, мы смогли отбиться. Но какой ценой. От нашего катамарана остался жалкий скелет. Мы все получили ожоги и синяки. Потеряли всю еду, вещи и воду. Удалось сохранить один ничтожный контейнер, чудом запутавшийся в веревках, наше оружие да украшение, которое Ник стащил из склепа и спрятал в кармане. Мы были в полной жопе.

Спасаясь от промозглого ветра, наша одежда, и остов катамарана успели покрыться инеем, мы спускались ниже. Одновременно с этим держась на безопасном расстоянии от бури. Было страшно опускаться слишком низко, вторую такую атаку мы не переживем. Но была и хорошая новость, даже две. Вдалеке мы сумели разглядеть конец шторма, до него было много километров, но все же конец виднелся! Вторая хорошая новость заключалась в том, что, потеряв львиную долю веса, катамаран стал весить значительно меньше. Следовательно, держать его на весу стало намного проще, с этим мог справиться даже один человек. Давая друг другу отдых, мы стали ускоренно приближаться к обрыву.

Нас никто не преследовал. Границу шторма преодолели без происшествий. Разве что все продрогли. Хорошей идеей было надеть все теплые вещи, что у нас были.

Спускаясь к океану, мы оставляли позади шторм и его смертельных обитателей.

Без еды и воды мы не протянем долго. Нужно было ускоряться. Благо что вес катамарана позволял развивать по воздуху хорошую скорость, ветер хлестал нас по лицам и развевал наши куртки.

Из-за порванной гондолы мы не могли встать на воду, ведь тут же набрали бы кучу воды и только утяжелили транспорт. Альберт сказал, что до земли оставался день-другой.

Сменяясь каждые два часа, мы тянули катамаран в сторону бескрайнего горизонта, не имея возможности нормально улечься и отдохнуть, спали прямо на гондолах, чтобы не сбавлять темп. За восемь часов каждый успевал отдохнуть достаточно.

Мы не останавливали движения даже ночью. Замедление означало бы, что мы лишнее время будем без воды и еды. Обезвоживание давало о себе знать. Наши животы скручивало от голода, но никто не думал останавливаться, мы рвались вперед, как спринтер к финишу.

Наутро третьего дня после выхода из шторма вдали мы увидели длинную полоску земли. Альберт оказался прав. Мы добрались. Оставалось совсем немного до суши.

Жажда высушила наши рты, превратив их в пустыни. Голод холодными тонкими пальцами тянул животы. Скоро мы сможем отдохнуть. Что ждало нас на этой неизведанной земле?

Саша

Ник первый напал на птиц. Мне нужно быть внимательнее и присмотреть за ним. Я не стал ничего ему говорить, потому что не хотел раздора. Ситуация была экстренная, нам следовало действовать сообща. Но, черт возьми, птицы не нападали первыми. Как и твари в склепе. Первыми напали мы.

Возможно, по вине Ника мне пришлось сидеть, раскорячив ноги, пару дней на жутко неудобной, без досок алюминиевой раме катамарана. Еды нет. Воды нет. Ничего нет. Есть только надежда, благодаря ей мы и тянулись в сторону спасения.

Я понимаю, что вменять парням милосердие сейчас — гиблое дело, в следующий раз постараюсь предотвратить кровопролитие, если его можно будет избежать. Я найду способ. Насилие порождает насилие. Я хочу верить в светлый исход.

Мой дух отказывался принимать мнение, что в этом мире все живое хочет нас убить. Я попытаюсь установить контакт, пусть даже со зверем, пусть даже с неразумным. Негатив только уничтожит нити, которые я могу протянуть, обещаю себе, что попытаюсь предотвратить глупости, которые мы можем натворить, и будь что будет.

Полоска береговой линии приближалась очень быстро, как только мы увидели землю, тут же все разом подхватили силой катамаран. Мы развили огромную скорость и неслись так близко над водой, что срезали шляпки частым небольшим волнам, оставляя позади себя два длинных фонтанчика.

Виднелись деревья и пляж, высокий берег. Мне показалось, или справа вдали, в лучах солнца, мелькнул блик, похожий на маячок.

— Если там будут живые существа, пусть даже неразумные, я хочу первый попробовать установить контакт. — Мы замедлили скорость и начали подплывать к пляжу, который резко уходил вверх, перерастая в рощу.