– Парочку? – удивилась хозяйка дома. – Я слышала, их было больше.

– Ну, видимо, наш киллер разошелся, – пожал плечами Янис. – Вот это на сегодня более важный и, по мне, самый неприятный вопрос. Кто этот живодер и зачем ему это было нужно? Я не верю в случайности. Если бы в вашем доме жил любитель помучить животных, который убивал бы для удовольствия, вы бы наверняка знали. Такое скрыть невозможно, это проявляется в поступках, в разговорах, в действиях постоянно. Но ведь такого нет?

– Нет, – подтвердила женщина. – Я ни за кем такого раньше не замечала. У нас, конечно, так себе характеры у родственников, но тяги к насилию я не видела.

– Вот, – подхватил мысль Янис. – Значит, тот, кто это сделал, преследовал определенную цель, но какую? Чего он добивался от смерти бедных птиц? Хотел запугать, сорвать свадьбу, о чем-то напомнить?

– Я не знаю, – Ольга Леонидовна немного растерялась от эмоционального и такого настойчивого расспроса Яниса, словно именно она должна дать ему ответ, и, решив закрыть тему с голубями, сказала: – Вы правы, надо идти мириться.

– Верное решение. Не нагнетайте ситуацию и поторопитесь, пока ваш супруг не подал заявление о пропаже жены в полицию.

– Да, конечно, – махнула головой Ольга Леонидовна и первый раз взглянула Янису в лицо. – Моей дочери повезло с вами. В вас чувствуются ум и жизненная сила, спасибо вам.

Янис растерялся, не зная, что ответить, и сказал на автомате так, как привык, – с не всем понятным юмором:

– Я ей тоже каждый день об этом говорю, но она пока слабо верит в свою удачу.

Он тут же испугался, что Ольга Леонидовна обидится, но она оценила шутку, улыбнулась и, казалось, выдохнула.

Спускались по очереди – первой очень ловко это сделала дама, учтиво пропущенная вперед Янисом. Дверь, за которой изучал книгу про животных маленький мужичок Петя, была по-прежнему приоткрыта, как будто предлагала подглядеть милую картину, как маленький мальчик, сидя на кровати, перелистывает страницы большой книги. Рядом с ним сидел Лев, словно прикрывая большой спиной маленькое дитя. Не встретив более абсолютно никого, Янис с Ольгой Леонидовной спустились на второй этаж, где и застали в совершенно пустом зале ужасную картину.

На полу у столика с клетками, где сидели голуби и стояла подставка с бриллиантом, лежал Ники, которого так настойчиво полчаса назад выгоняла Нора. Уйти он уже никуда не мог, потому как из его груди в области сердца торчала стрела с красивыми разноцветными перьями, а удивленный взгляд распахнутых глаз смотрел в вечность. Над ним, склонившись, стоял Федор. Он как-то неловко держал в руках арбалет, словно пытался отдать его вошедшим Янису и Ольге Леонидовне, в его живых, но таких растерянных глазах плескался страх. Ладони и рубашка у мужчины были в крови, отчего арбалет в его руках выглядел устрашающе.

Когда Янис закончил в голове все свои восклицания, на мысли «Валентину убью» в зал влетела Злата и завизжала таким невозможным фальцетом, который был неподвластен человеку:

– Зачем ты его убил?! Зачем, зачем? Ненавижу!

* * *

– Федя не убивал, – шепотом сказала Кира, чтобы не разбудить спящую Валентину.

Сочи уже освещался ярким утренним солнцем, и воздух, очищенный ночью, был очень вкусным.

После ужасной ночи Ян с Кирой поднялись в номер к Вале, чтобы рассказать той о страшных событиях первыми и не дать попасть впросак. Валентину, конечно, хотела разбудить еще полиция во главе со Станиславом Сергеевичем Пражским, следователем, приехавшим на вызов об убийстве. Не поленившись, он сам поднялся проверить, правда ли она набралась до такой степени, что ее невозможно разбудить, или это обман. Потерпев фиаско, он выписал Валентине повестку и оставил в покое.

Скорее всего, подруга уже проспалась, и им удалось бы ее сейчас привести в чувства, но после ужаса ночи, криков, стонов и завываний, переходящих в вой, хотелось немного тишины. Поэтому друзья по несчастью вышли на небольшой балкон в комнате, которую занимала Валя, и, наслаждаясь ранним утром, нехотя перешептывались.

– Мне тоже так хочется думать, но… – медленно ответил Янис.

Больше всего на любых морских курортах он любил раннее утро. Когда солнце ласковое, воздух свежий, небо голубое и по причине всеобщего сна – тишина. Именно в такие моменты приходили свежие идеи и гениальные решения, именно в такие моменты казалось, что не все потеряно и, может, и он тоже годится для счастья.

– И чего вы ко мне приперлись? – услышали они скрипучий голос из комнаты.

– Беда у нас, Валя, – грустно сказал Янис. – Но я рад тебя видеть.

– Я что, маску потеряла? – вскрикнула та и вскочила с кровати, но, по пути застонав и схватившись за голову, уже менее резво вышла на балкон. Оглядевшись, Валентина села на высокий порог комнаты и выдохнула. – Аспирину не найдется? – виновато спросила она, и Янис протянул ей заготовленный бокал с шипучкой. Забыв поблагодарить, девушка залпом выпила жидкость и, сделав небольшую паузу, обратилась к почти заснувшей Кире:

– Так что случилось-то, рассказывай, а то этот будет сейчас тянуть театральную паузу, мститель фигов.

– Федя убил Ники, – просто сказала Кира.

Видимо, за бесконечное количество раз, произнесенных за ночь, она привыкла к этой фразе как к данности, страшной и невозможной, но все же данности.

– Что? – тряхнула головой, как мокрая собака, Валя, стрясая остатки сна.

– Так думает полиция, – добавил Янис.

Его тоже морил сон, оттого слова тянулись, как жевательная резинка. Он вспомнил, что толком не спал уже трое суток.

– За что? – продолжала бросать союзами Валентина.

– Из ревности, – вздохнула Кира. – У них со Златой, оказывается, был роман.

– Вот это номер. Так думает следствие? – уточнила почти полностью пришедшая в себя Валя.

– Нет, это нам всем рассказала Злата, – тихо сказал Янис, вспоминая ужасное предательство невесты, когда она каждым словом закапывала своего жениха.

– А потом, когда приехала полиция, – эти слова Кира говорила уже с закрытыми глазами, – папа обнаружил, что пропал бриллиант Баута.

– Как? – вновь впала в ступор Валентина.

– Никто так и не понял, – пожал плечами Янис. – Обыскали весь дом, даже тебя поднимали, вдруг ты на нем уснула, но нигде не нашли.

– То-то я думаю, почему у меня в комнате все вверх дном, – оглянулась Валя. – Странно, как это я не проснулась, ведь я так чутко сплю.

Но посмеяться над ее словами уже никто не мог, Янис и Кира тихо спали в плетеных креслах на маленьком балконе, и даже яркое солнце не мешало их глубокому сну.

1805 год, подмосковное имение Аморное

Жизнь Глафиры Гусь удалась во всех смыслах. Старый Ринальди любил ее сильнее жизни, она родила от него троих сыновей и воспитывала их в сытости и достатке. Антонио не обманул Джакомо Казанова и ни разу не заставил жалеть красавицу Глафиру о жизни с ним. Имея статус придворного архитектора, он через некоторое время выкупил ее паспорт и сделал свою любовь свободной. Под Москвой он приобрел имение и подарил его девушке, как положено, со всеми бумагами. Здесь и росли его сыновья, пусть он их и не признал официально, но всей душой считал их всех своей семьей. Название имению дала Глафира, от итальянского слова «аморе», что означало любовь.