моральные нормы были, если переложить на сегодняшнее время, попросту фашистскими. Ну там право первой ночи, свод законов короля Якова, «Судебник» тот же нашего Ивана Великого, предполагавший вырывать ноздри у преступников. Иначе, впрочем, и быть не могло, – молодой человек остановился и церемонно глянул на меня, ожидая вопроса.

– Почему? – не замедлил я.

– Да потому, что история этого требовала! – он сделал рукой решительный жест. – Ну вот предположим, Христос действительно восторжествовал бы в своё время и человечество зажило по чести, деля плоды общественного труда поровну. Что бы тогда было? Прогресс бы остановился, и по сей день бы люди жили бы в землянках да добывали хлеб в поте лица своего. Прогресс ведь ни что иное как результат концентрации знаний, его внутренняя суть – тот самый диалектический переход количества в качество. Чтобы изобрести новые средства производства, облегчающие жизнь, например, плуг деревянный заменить медным, а медный – трактором, нужны учёные, то есть люди как минимум освобождённые от тяжёлого повседневного труда, обеспеченные книгами, образованные. Поэтому из общества органически выделился класс эксплуататоров, который создавал культуру, собирал и приумножал знания, делал те или иные открытия, необходимые для развития. Не будь тяжёлого труда миллионов, не могли бы появиться Аристотели, Пифагоры, Ньютоны, Лейбницы, Ломоносовы благодаря которым делались новые открытия, а в результате – повышались производительные силы. А это в свою очередь приводило к тому, что общество каждое новое столетие становилось всё более справедливым. Если подумать, то мир очень логично и правильно устроен. Интересно?

– Интересно, – согласился я. – Но к чему ты ведёшь?

– А веду я, собственно, к тому, что в эпоху Третьей волны, которая принесёт с собой коммунизм, та самая наша идеальная мораль из заповедей станет, наконец, реальной! Человек вернётся к самому себе, его мечты о свободе, равенстве и братстве воплотятся в жизнь! – торжественно заключил парень, и вдруг энергично выкинул перед собой руку с тремя поднятыми вверх пальцами.

– Это ты что? – удивился я.

– Это так, жест, ну, как бы символ Третьей волны, – смущённо зарделся Саша. – Я подумал, что каждому движению нужен знак. Ну там, помните, Рот-фронт… – он нерешительно поднял руку со сжатым кулаком. – Вот и решил, что… Ну не важно! – поспешно оборвал он сам себя. – Я для себя выработал три принципа, по которым живу сам и по которым, думаю, обязательно будет жить будущее общество. Рассказать?

– Расскажи, конечно.

– Короче, три моих кита – аскетизм, свобода, гуманизм! Если вкратце – АСГ. Аскетизм – первый, потому что он главная, физическая потребность. Технический прогресс, грандиозно напруживший мышцы человечества, в последние полвека стал его проклятьем. Наше сверхпотребление – бич эпохи Второй волны. Всё благо человечества поставлено в зависимость от чёртового консьюмеризма: стоит только на миг замедлиться фабрикам, и это тут же становится причиной грандиозных бедствий для миллионов людей. Чтобы удовлетворить потребности во всё более изысканном питании, разоряют животный мир, опустошают океаны, истощают фауну, сводя всё природное разнообразие к немногочисленным видам, необходимым человеку. Говорят, через пару сотен лет на Земле не останется нефти, а рано или поздно, я уверен, проклятое потребление сотрёт с её лица леса, высушит моря, сравняет горы. Посмотрите уже сейчас на Карпаты облысевшие, на нашу сибирскую тайгу, сдающуюся под ударами китайского топора, на южноамериканскую сельву, которая в промышленных масштабах или застраивается, или засаживается соей. Человечеству надо или найти ещё одну планету для того, чтобы подобно саранче пожирать её, или же прийти к разумному аскетизму, – заключил Саша. – Вот лично я от мира вещей не завишу. Ничего не беру у природы, кроме пищи и минимальной одежды. Всё, что вы видите тут, не куплено, а или сделано мной лично, или получено в подарок, или же найдено…ну в том числе на тех же помойках. Телефон вот, – он достал из кармана потёртый аппарат, – мне от отца достался, ноут – друг отдал. Всю одежду в секонд-хэндах покупаю, да бабка стирает. Книги тоже не из магазинов, их сейчас вообще легко достать – люди в подъездах на батареях оставляют. И какие книги! Вон, Тургенева у меня прижизненное издание есть, вон – Советская энциклопедия. И даже… – Саша потянулся под стол и, кряхтя, обеими руками извлёк потёртый и пыльный фолиант, – Брэм, «Жизнь животных», – хлопнул он по истёртой обложке, – Библиографическая редкость же, а кто-то выкинул… Вообще, старые книжки – очень крутые, там такие иллюстрации!

– Но как тебе живётся с этим аскетизмом?

– А прекрасно живётся, представьте себе! Человеку-то на деле немного надо, а без вещизма так и вовсе… Смотрите: в «Терпиловке» я получаю тридцать тысяч. Из них шесть – бабке отдаю на квартиру, ещё семь-десять – на питание и одежду. Причём, заметьте, ни в чём себе особо не отказываю. Остаётся сколько? Ну, около пятнашки. Их я…– молодой человек замялся, – в общем, на благотворительность отдаю. Ну как, круто я устроился? – подмигнул он мне.

– Круто, – согласился я. – Но многих ли ты заманишь своим призывом одеваться в секонд-хенде да ходить со старым телефоном?

– А я вовсе и не собираюсь этим заманивать! – возмутился Саша. – Более того, совсем не мыслю аскетизм ну там… – он вольно взмахнул рукой, – неким входным билетом в ультракоммунизм. Моя… наша,– поправился он, – наша задача лишь продемонстрировать, что жить можно комфортно, не меняя каждый день модель айфона, что счастье в саморазвитии и познании нового, в гуманности и заботе о ближнем, а не в потреблядстве и финтифлюшках этих,– презрительно ткнул он пальцем в ноутбук. Мы готовимся к тому, что иссушающая производственная гонка должна замениться коллективным хозяйством. Появятся надёжные удобные и, главное, общие, вещи, которые сможет использовать каждый, насилие над природой прекратится, в нашу жизнь войдут умеренность и спокойствие. Силы человеческого разума освободятся: перестав иметь целью постоянное улучшение быта, он обернётся к вопросам морали, к науке, к искусству, к самоактуализации! Поверьте, многие только и ждут этого призыва. Да… Так о чём я? – оборвал он себя и вопросительно посмотрел на меня.

Я пожал плечами.

– Ах, да, о свободе! – вспомнил парень. – Это – второй мой кит. Никакого принуждения, никакого насилия быть не должно! Только свобода – экономическая, физическая, моральная даст человеку показать себя по-настоящему, таким, каков он есть, и лик освобождённого человечества будет – прекрасен! Давайте к практике: ну вот, к примеру, я у себя выработал аскетизм, но заставлять и вас ото всего отказываться – ни за что не стану. Могу рассказать вам о своих принципах, но навязывать их – не имею права! Свобода важна в том числе и умственная: никаких догм,