– А мне, напротив, спалось хорошо. Даже странно…

Призадумавшись, он добавил:

– Как будто я на своем месте.

И коснулся рукой моей груди, пальцами очерчивая место, где за клеткой ребер колотилось сердце.

Я растерянно смотрела на него, пытаясь прочитать в его глазах: верно ли я поняла этот жест, значат ли его слова нечто большее, чем простое замечание о комфорте…

Заметив, как я смотрю на него, Влад наклонился, сминая мои губы поцелуем. За ним последовал еще один, и еще; в то время как его руки гладили мое тело, находя особо чувствительные места, о существовании которых я и не догадывалась раньше.

Влад прошептал мое имя; и, откликнувшись, я выгнулась, желая быть ближе к нему. Желание превратилось в неуемную жажду; казалось, я схожу с ума. Наши тела двигались в унисон – схватившись за его плечи, я уткнулась ему в шею, усилием воли подавляя слова, вертевшиеся на кончике языка.

Еще не время. Может быть, позже…

Эта мысль исчезла также быстро, как и появилась; запрокинув голову, я широко раскрытыми глазами уставилась в полоток, чувствуя, как тепло внутри нарастает, чтобы потом взорваться потоком острого наслаждения.

– Ты восхитительна, – пробормотал Влад, целуя меня во влажный лоб.

Тяжело дыша, он расположился рядом, позволяя мне уютно устроиться у него на груди. Некоторое время мы молчали – слова были излишни, и в тишине утра слышно было мерное тиканье часов на кухне.

Мой телефон разразился громкой мелодией. Мысленно чертыхнувшись, я вылезла из теплой постели, и направилась в коридор, где оставила сумку. Бросила взгляд на экран – звонила Сомова.

Я озадаченно приподняла брови, гадая, что могло понадобиться Лиле в столь ранний час. Еще и восьми нет…

– Да?

– Марина, не спишь?

– Уже нет. Что случилось?

– Ты должна приехать.

Голос Лили звучал напряженно; я нахмурилась еще больше.

– Ты можешь объяснить, в чем дело?

– Долго рассказывать. На месте все увидишь.

Она сбросила вызов, оставив меня в недоумении. Страх невольно кольнул в сердце – вдруг что-то с матерью? Но Лиля бы сообщила об этом сразу, тогда что?

– Все в порядке?

Я повернулась. Влад, вышедший из спальни, прислонился к дверному косяку и обеспокоено смотрел на меня.

– Звонила мамина соседка, просила срочно приехать, – растерянно ответила я.

– Что-то произошло?

– Нет. Не знаю, – покачала я головой, все еще держа телефон в руках.

– Так позвони ей. Маме, – мягко предложил Влад.

Я прикусила губу. Легче сказать, чем сделать. Неопределенно покачав головой, сказала:

– Знаешь, мне надо ехать. Извини, что так получилось…

– Марина, о чем ты? – перебил меня Влад. – Конечно, ты должна поехать. Одевайся, я отвезу тебя.

«Нет!», – чуть не вырвалось у меня, но я промолчала, плотно сжав губы. Это выглядело бы крайне подозрительно; пусть Влад отвезет меня – так быстрее и удобнее, а там можно будет попросить подождать его в машине…

Закинув телефон в сумку, я направилась за своей одеждой.

Возле материного дома стоял уазик с характерными синими полосками на боках. Гадая, что здесь могло понадобится полиции, я выбралась из машины, бросив Владу:

– Пожалуйста, подожди меня тут.

И, не дождавшись ответа, побежала к подъезду. По пути сюда я дала себе обещание не думать раньше времени о плохом, но, увидев полицейских, тут же нарушила его. Мысли, крутившиеся в голове, были одна хуже другой, поэтому, заприметив на лестничной клетке Сомову в компании высокого молодого парня, я бросилась к ней.

– Лиля! Что случилось? Где мать?

Сомова не успела и рта раскрыть – вмешался парень, стоящий рядом с ней.

– Добрый день. Вы, я так понимаю, Марина Филиппова?

– Добрый. Да, это я, – растерянно кивнула я, не сводя глаз с Лили. Та, сжалившись, шепнула:

– С Катей все в порядке.

Я с облегчением выдохнула, ощущая, как неведомая пружина внутри меня мягко распрямилась.

– Гражданка Филиппова Екатерина Валерьевна – ваша мать? – снова вмешался в наш разговор парень.

Я неприязненно уставилась на него. Одет в обычную одежду, но манера речи и взгляд выдавал в нем служителя закона, как и тоненькая папочка с документами в руках.

– А вы кто?

– Зеленцов Михаил Евгеньевич. Заменяю вашего участкового, – бодро пояснил парень.

Я досадливо скрипнула зубами. Ох, как не вовремя Лешка решил уехать в свой санаторий!

– Очень приятно. Расскажите, что случилось?

– Полицию я вызвала, – неожиданно сказала Лиля, кутаясь в безразмерный цветастый платок. – У твоей матери с утра шум был, крики. Я звонила, стучала – без толку.

– У тебя ключ есть, – напомнила я.

Лиля вздохнула.

– Дверь чем-то подперли, не смогла открыть. Вон, сломали.

Я повернулась в сторону квартиры. Замок был буквально выкорчеван из двери, сама она тоже выглядела ужасно – вся во вмятинах, трещинках и исцарапана чем-то.

– В общем, ситуация такая: у вашей матери вчера была вечеринка, – деловито заговорил Зеленцов. – Сидели всю ночь, под утро шум усилился. Гражданка Сомова вызвала полицию. Мы приехали на вызов, и, так как на наше требование открыть не отреагировали должным образом, а крики усилились, нами было принято решение взломать замок. В квартире обнаружен труп мужчины.

– Что? – тупо спросила я.

– Труп, – повторил Зеленцов, и заговорил по-человечески: – Марина Леонидовна, я так понимаю, два ухажера вашей матери устроили потасовку. Один убил второго. Сейчас подозреваемый задержан, ваша мать тоже, труп пока находится в квартире. Поскольку оба задержанных находятся в состоянии сильного алкогольного опьянения, не могли бы вы пройти в квартиру и посмотреть на тело? Возможно, вам удастся его опознать. Следователь и криминалисты уже уехали…

– Я не знаю никого из тех, с кем общается моя мать, – резко ответила я. Лиля согласно кивнула.

– И все же…

– Хорошо, – сдалась я, понимая, что Зеленцов не отвяжется. Трупов я не боялась, а вот маминой квартиры…

Я шагнула в темную прихожую, сразу направившись в зал. Здесь все осталось таким же, как и много лет назад, разве что обои полностью отвалились от стен, а в воздухе витал сильный запах алкоголя и чего-то скисшего.

В углу стоял потрепанный огромный шкаф, оставшийся с советских времен, светло-коричневый, покрытый потрескавшимся лаком. Одна створка практически отвалилась, держась на честном слове. Старательно отворачиваясь от шкафа, я зажала нос рукой, стараясь дышать через раз.