Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда, когда же я начала понимать, что живу не своей жизнью, угождаю всем, кроме себя?…
Ну конечно, все те восемь лет, что я, любя двоих мужчин, не могла сделать выбора в свою пользу! Я брала в расчёт интересы кого угодно, только не свои собственные. Я думала о маме и свекрови, о муже и любовнике. Я металась между чувством долга перед теми и этими, забыв о долге перед самой собой… А хотелось мне одного: оставить всё и вся, разобраться в собственных приоритетах и выбрать, наконец, то, чего хочу я. Но я боялась. Боялась сделать плохо кому-то — пусть лучше мне будет плохо. Боялась осуждения окружающих… смешно: не так осуждения в свой адрес, как в адрес моих близких.
«Боящийся несовершенен в любви» — слова из Евангелия. Стало быть, если боишься, значит любовь твоя ущербна будет. Или любовь, или страх. Третьего не дано. Вот и живём мы в страхе — с убогой, инвалидной любовью в убогих, дрожащих от страха душах. И богов себе придумываем свирепых, жестоких — таких, чтобы страх не переводился. И так нам нравится бояться, что даже посланников от Бога Единого не слышим.
«И познаете истину, и истина сделает вас свободными» — сказал один из них. Но где она, истина? Мы перекопали горы книг в поисках её, мы умирали и убивали за свои истины, но свободней не стали. Мы продолжаем бояться: похолодания и потепления, падения рождаемости и перенаселения, вирусов и лекарств, бога и соседа… И избавления не видно. Потому что ответа не видим.
А посланник твердил людям: любите, возлюбите. Но это показалось слишком простым, чтобы претендовать на истину. К тому же, как любовь может сделать нас свободными, когда любовь это напротив — несвобода и зависимость!..
Однажды Элка поздравила меня с днём рождения:
«Поздравляю тебя и желаю
любви, которая изгоняет страх,
свободы, без которой невозможна любовь,
и творчества, которое невозможно без любви и свободы!»
И тут же развернула своё пожелание:
«в мире есть лишь две силы: любовь и страх (кто-то называет это: Бог и сатана), всё остальное — производные этих двух сил (думаю, это понятно и сомнений не вызывает), что такое ревность и зависть, ненависть и зависимость — если не страх? что такое прощение и принятие как не любовь?
любовь — созидание, страх — разрушение.
в «обычном» человеке процентное соотношение того и другого бывает очень разное — у каждого свой баланс, и в разные периоды жизни у одного человека оно тоже разное.
за свою жизнь человек может (и это — задача каждого живущего) продвинуться до полного изгнания страха из своей сущности, из своего духа, до соотношения 100:0.
пока это соотношение другое, любовь его ущербна (и это понятно: даже 99 % любви и 1 страха — это не полная гармония).
творчество питаемо человеческим духом, от того, каково соотношение страх/ любовь в этом духе и зависит «качество» творчества, не мне тебе рассказывать, что один из способов диагностирования душевных заболеваний и просто состояния психики человека — это анализ его творчества.
так вот, по моему мнению, то, что рождается ущербным духом — БОЛЬНОЕ, болезненное, и человеку, более или менее чувственному, это сразу видно.
поскольку творчество — это созидание по определению, то оно должно быть питаемо только любовью, а не страхом.
вот так я понимаю своё пожелание тебе.:)
почему любовь невозможна без свободы?
потому что НЕсвобода — это тоже производная страха (думаю, этого тебе не нужно объяснять), и в несвободе любовь ВСЕГДА будет ущербной.»
Конечно, всё это я понимаю теперь. Но как Андрей сумеет объяснить такие тонкие вещи ребёнку?…
— А ты боишься чего-нибудь? — Спросил Егор.
— Уже гораздо меньше, чем раньше.
— Но чего-то ты всё-таки боишься? Чего? — Не унимался парень.
— Наверное, одного… Причинить боль другому.
— Да, я тоже этого боюсь… — Егор был очень серьёзен. — Но ты не ответил мне, смогу ли я стать Буддой или Иисусом.
— Сможешь. Если очень захочешь, и если поймёшь, что в этом твоё предназначение. Только прежде нужно знать, что это за путь.
— А что это за путь?
— Это путь познания, размышления и совершенствования. А главное условие это одиночество.
— Почему?
— Потому что лишь наедине со вселенной можно сосредоточиться на себе, кто-то другой будет тебя отвлекать, ведь у каждого свой путь.
— Да… Тогда это не для меня… — Егор, похоже, подрасстроился. — Дело в том, что я обещал одной… ну, короче, одному человеку, что буду всегда с ней… то есть, с ним, буду всегда помогать и не оставлю никогда…
— Это очень достойное предназначение, — заметил Андрей, — быть опорой кому-то.
— Правда?… — Разочарование сменилось надеждой.
— Правда, — сказал Андрей.
Словно подгадав момент, появилась наша тихая домашняя фея и справилась, где накрывать на ужин.
Я пошла спать сразу после ужина. Андрей спросил, может ли он зайти, когда я лягу, и они с Егором принесли мне ещё один кувшин с лимонной водой, а Андрей дал ещё три шарика, чуть меньше размером. Я не стала спрашивать, что это и для чего — просто поблагодарила. Я верила — он знает, что делает.
Егор положил руку мне на лоб и сказал Андрею:
— Температуры нет, кажется.
Потом поправил одеяло — всё, как делала я, укладывая его спать.
Два заботливых мужчины пожелали мне спокойной ночи и выздоровления.
Когда они погасили свет и ушли, я расплакалась.
Мне хотелось, чтобы Егор лежал рядом, хотела прижаться к нему и не отпускать, пусть бы он говорил мне что-нибудь, и я бы слушала его чистый, ясный голос — наполненный чувствами и эмоциями, похожий на прозрачный бурный ручеёк… Ворошила бы его волосы, касалась губами нежной кожи на щеке… Но разве это невозможно? А если возможно, то чего я боялась, не оставив его у себя: как бы кто чего не подумал?… Или боялась приручить?…
А ещё я так хотела быть сейчас с тем… с тем, с кем я бы так хотела быть всегда… Но это, похоже, невозможно вовеки…
30.10.2005. Воскресенье.
Так я и уснула вчера — в слезах и в неопределённости: по кому же я плачу, кто больше нужен мне из двоих мужчин?…
Ощущение бодрости и хорошего настроения, с которым я проснулась, не вязалось ни с серым дождливым утром за окном, ни с моими вчерашними слезами и ощущением безысходности.
Зато к дождю и хмари очень подошла чашка горячего сладкого кофе, которую принёс мне Егор.
День мы провели по-семейному. Андрей